– Снова кошмар? – хрипит Маркус. Я не отвечаю. Мое молчание красноречивее любого ответа. – Ты должна была мне позвонить. Ты устала, а я задержался. Я должен был…
Отрываюсь от его груди и затыкаю поцелуем. Маркус не должен мне ничего. Я не знаю, как выбить из его головы эти мысли. Он считает себя виновным за все случившееся. Идиот! Меня такая реакция уже начинает злить.
Тело просыпается, и я четко понимаю, чего хочу. Углубляю поцелуй, сжимаю его волосы в ладони, привлекая к себе ближе. Маркус стонет, тяжело втянув воздух сквозь нос, и наконец-то полностью отдается поцелую. Мужчина позволяет снять с себя рубашку и расстегнуть брюки. Я запускаю ладонь в его боксеры, обхватываю член и сжимаю налитую эрекцию. Сейчас мне это очень нужно. Маркус отстраняется, смотрит на меня затуманенным возбуждением взглядом и тянется к краю моей футболки.
– Зачем тебе эта дурацкая одежда? – бурчит он, стаскивая с меня футболку и бросая на пол. – Хочу посмотреть на тебя.
Я предстаю обнаженной перед ним, лишь тонкая ткань красных трусиков ограждает меня от него. Маркус рычит, притягивает меня к себе и впивается жестким поцелуем. Страх перерастает в пылкую страсть – в близость, которая излечивает нас или наоборот губит. Нам все равно сейчас, и будет все равно после. Маркус подхватывает меня на руки и несет в спальню. В нашу обитель. Мы целуемся, жестко трахаемся и только потом занимаемся любовью, зализывая раны друг друга. Как бы это было неправильно, слова не нужны, они не помогут нам. Мы знаем мысли друг друга, и этого хватает.
Маркус
Она обнажена. Больше не могу сдержать его слезы, они горячими ручьями текут на искалеченное лицо Мер. Я не могу удержать страшные мысли о том, что она чувствовала, когда эта тварь издевалась над ней. Она вся изрезана: руки и ноги иссечены глубокими полосами, а на животе глубокая рана.
– Все поправимо, – продолжаю твердить сам себе.
Щупаю пульс – ничего. Прислушиваюсь к дыханию, но слышу только свое. Мер посинела, на фоне ее серо-голубой кожи светлые волосы кажутся чистым золотом. Она красивее, когда живая, и я не позволю смерти забрать ее. Начинаю делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца.
– Не смей умирать, слышишь? – рычу я.
Такого не было почти неделю.
Гребаный кошмар.
Я сдерживаю крик, вырывающийся наружу, и ощупываю теплую и живую Мередит с бьющимся сердцем. Она в порядке, мы в порядке. Мы соединены с Мер, мой член глубоко в ней.