– Не иначе, как Руди каким-то образом его околдовал, за глаза посмеивались однопартийцы.
– Ты не знаешь как? – спрашивал один насмешник у другого.
– Ясное дело как… За ним Эрнст Рем готов был пойти куда угодно и против кого угодно. – Любовь! Это она творит такие чудеса.
За последние годы отношения в партии часто носили более чем просто дружеский характер. Гомосексуализм, существовавший между однопартийцами, сделался чуть ли не модой. Никто и не собирался скрывать своих истинных предпочтений, называя всё, что раньше являлось тайным, совершенно открыто. Вот и Рем не скрывал того, что он влюблён в Гесса.
Не было секретом и то, что среди штурмовиков СА преобладали самые что ни наесть социалистические настроения. Были и те, кто колебался между нацистами и коминтерновцами.
«Вот и сейчас Рем, наверное, приехал в надежде, что Гесс уже вернулся из Австрии», – продолжал свои размышления доктор Геббельс.
Внутрипартийные взаимоотношения нацистов «Хромого Мефистофеля» интересовали только по той причине, чтобы понять: на кого надо «делать ставку», а на кого нет. Пока он был приверженцем Гитлера, но кто знает…
Что касается Рудольфа Гесса, то не только Гитлер считал его идеалистом, такого мнения придерживались и другие партийцы. Гитлера же одолевали странные чувства. С одной стороны он был благодарен верному другу Руди, а с другой… Он всё время задавался вопросом: «Почему именно Гесс так волнует Рема? Почему?»
Именно друг Рудольф внушил Адольфу мысль о его избранности и исключительности, объявив его фюрером – вождём! При этом он сам всегда оставался в тени. В его тени! А то, что Рудольф Гесс переманил на их сторону Рема, было поистине его исключительной, уникальной и неоценимой заслугой! И перед партией, и лично перед ним, фюрером.
Зато сам Рудольф Гесс считал Рема авантюристом, скандалистом и человеком чрезвычайно порочных наклонностей. И Рем этого не скрывал. Гесс же отлично понимал, какого свойства фантазии он вызывает у командира штурмовиков, и, мастерски используя их, умело играл на его к нему чувствах. Гитлеру казалось, что он хорошо знает своего Руди и всё же иногда и у него возникали сомнения: уж очень был умён его друг в отличие от него самого.
Смысл встречи был в одном: перед грядущими выборами сгладить трения между различными течениями партии и обеспечить её видимое единство.