«Я, наверное, отключусь от боли», – мелькнуло в его голове, но желанного спасения не наступило.
Боль усиливалась, но одновременно и ослаблялась. Так бывает, когда приходит смирение и ты понимаешь, что тебе больно, но ты не можешь это изменить, и остаётся только примириться.
Яркие образы замелькали перед глазами, словно плёнка на перемотке.
– Наша задача – только браслеты девчонки. В живых нам никого не нужно оставлять, так что ты можешь делать всё, что посчитаешь нужным. Запомни – только браслеты.
Двое парней, тот самый «викинг» и «гангстер», которых Эрик видел сегодня у колледжа с Матильдой.
– Поздравляю, доктор! Это самая верная и точная формула.
Матильда??? Рядом с Эриком, в белом халате медика. Они в какой-то лаборатории рассматривают яркие пробирки.
Следующая картинка была безмолвна, на ней (или в ней?) Эрик был на полигоне, дрался на мечах с «викингом». Оба были молоды и красивы. Оба были друзьями.
Тут же новый виток сознания: разрушается здание. Огромный замок, камни летят вниз, хрустят мосты. И тихо – людей нет, никто не кричит. Кто-то тронул его за руку.
– Странно видеть это, Эрик. Я не уверена, что смогу после всего остаться идеальной, – тихо произнесла девушка с золотыми косами.
Эрику захотелось потрогать рукой «картинки», так реалистичны они были. Он начал расслабляться, чтобы больше запомнить из видений прошлого, но вдруг всё остановилось. Ощущение было таким, будто выключили телевизор – резко и оглушающе тихо.
Он открыл глаза. Точнее, попытался, потому что голова была крепко перебинтована.
– Ч-что?..
– Тихо, тихо.
Какой знакомый голос… Вот бы её увидеть ещё раз рядом, эту Фран…
Шорохи снимаемой повязки, и на лицо Эрика упало несколько лучей света. Он осторожно открыл глаза. Всё вокруг было белым, над ним склонилось озабоченное лицо Евы.
– Я в больнице? – догадался он.
– Конечно. Ну и напугал же ты нас.
Эрик сел на кровати, огляделся. Он был в больничной палате, рядом на столике лежали его вещи, в том числе и золотая зажигалка; пальто, шарф аккуратно повешены на крючок возле стены, сам он переодет в пижаму. Комнату заливал яркий солнечный свет.
– Что произошло? Уже утро?
Ева присела на кровать, заглянула в его глаза.
– Джонни… ты ничего не помнишь?
Эрик помотал головой, а зря. В глазах заплясали пятна, в затылке неприятно закололо. Он потрогал голову. Та оказалась перемотана. Впрочем, и рука тоже. Руки. Он выразительно посмотрел на Еву.