Раз в неделю у нас гостил Марусин парень Борис, тоже студент СПбГУ, киновед и полиамор. Кроме Маруси у него была ещё одна девушка, их троих это устраивало (особенно Бориса). Борис показывал нам киноклассику на кухонной плазме. Мне он нравился. Я называл его «Марусин борьфренд».
Однажды Боря удачно скаламбурил, и Маруся, смеясь, ответила:
– Это что, каламбуря пролетела?
– Каламборя, – уточнил я.
Так прошёл год, и у нас истёк первый договор аренды. Ольга, арендодатель, с кем мы раньше общались только в мессенджере, как раз была в Петербурге. Она трудилась главврачом стоматологии и, когда началась война, уехала с семьей в Испанию. Теперь Ольга изъявила желание увидеться и заглянула к нам вместе с дочерью, приехавшей на каникулы из Лондона. Мы все сели на кухне. От чая и кофе гостьи вежливо отказались, мол, они совсем ненадолго. Дородная, кустодиевская, с почти фебрильным румянцем, Ольга мило выговорила нам с Марусей:
– Вы только не переживайте. Я вас не выгоняю. Можете жить здесь дальше.
Не в пример маме эктоморфная, юная, ухоженная дочь Ольги, как ни в чём ни бывало улыбалась и хлопала ресничками. У меня просто захватило дух от такой наглости: «Я вас не выгоняю». Ольга сидела напротив и видела в нас не равноправных партнёров, которым сдала помещение в наём за приличные деньги, а люмпенов, которых выручила по нежности душевной. Мы с Марусей переглянулись и с сомнением покивали. Барыни отбыли, подчёркнуто вежливо попрощавшись и всем своим видом утверждая: «Мы не считаем вас челядью, бедные!..»
Вскоре я попросил Ольгу профинансировать ремонт крана на кухне, а когда та отказалась, сослался на пункт договора, где сказано, что такие расходы оплачивает арендодатель – что раньше и происходило. В этот раз Ольга попросила нас освободить помещение (в её понимании, надо полагать, выгнала).
Мы с Марусей стали искать новое жильё и увидели квартиру Ольги на Авито с ценой повышенной на десять тысяч.
– Только нам нужна трёшка, потому что я хочу жить с Таней! – воскликнула Маруся тоном, подразумевающим, что моё мнение на этот счёт не имеет никакого значения, и она совершенно точно предпочтёт Таню мне, если вдруг я почему-то жить с Таней не согласен.
Таня Птаха – новая Марусина подруга, раскрепощённая молодая особа, художница, увлечённая необитничеством. Ворвалась в нашу жизнь, устроив похороны опиумной шлюхи – своего утратившего ликвидность альтер-эго. Вместе с подругами они торжественно закопали Танино пышущее развратом чёрное платье и чулки-сетки в Таврическом саду и явились к нам готовить поминальные оладушки.