– Вот с этих самых! Откуда ты узнал, что Татьяна будет в этом клубе?
– Она мне сама сказала, что много лет занималась танцами, и ей это очень нравится.
– И ты молчал?!
– А почему я должен тебе об этом докладывать? Пойди тоже запишись. Псоевич будет в восторге.
В тот же день клуб танцев пополнился ещё двумя членами.
В конце января директор вызвал меня к себе, потребовалось уточнить некоторые пункты сметы на модернизацию «Алдана». Меня принял У-Янус, принял очень благосклонно, мы разговорились о перспективах вычислительной техники, и говорили бы, наверное, ещё долго, но нас прервал гудок селектора.
– Пять часов, Янус Полуэктович, – напомнил голос секретарши. – Все собрались.
– Ах, да-да, попросите зайти.
Тяжёлые двери кабинета бесшумно распахнулись, и воздух дрогнул…
Нет-нет, они вошли просто и спокойно, поздоровались, перебросились короткими фразами, сели на привычные места. Обычные великие учёные, могущественные чародеи, корифеи магической науки: изобретательный руководитель отдела Универсальных Превращений Жиан Ксавьевич Жиакомо, сумрачный властелин отдела Смысла Жизни Кристобаль Хозевич Хунта, радушный хозяин отдела Линейного Счастья Фёдор Симеонович Киврин.
В присутствии корифеев мне всегда становилось не по себе. Я легко общался с каждым из них по отдельности, но когда они собирались вместе, пространство вокруг настолько насыщалось готовностью к чуду, что меня невольно охватывало восторженное оцепенение.
– Я могу идти?
– Да, – кивнул Янус Полуэктович. – Мы ведь всё решили, не правда ли? Впрочем, если хотите, можете остаться.
Не успел я сообразить, почему мне вдруг позволено было присутствовать на этом заседании клуба исключительных умов, как в кабинет вошли Роман, Эдик, Витька – и Таня Смирнова.
Татьяна, впервые увидев столь благородное собрание, растерялась. Роман осторожно взял её за локоть и подтолкнул вперёд.
Высокие тяжёлые двери так же бесшумно затворились за их спинами. Директор молча указал им, и они сели на дальнем конце стола. Взгляды корифеев сразу обратились на Татьяну.
– Вот, товарищи, – сказал Невструев, – это и есть Татьяна Васильевна Смирнова, о которой я вам говорил. Прошу, так сказать, любить и жаловать.
Таня, смущённая и напуганная таким вниманием, сидела, боясь поднять взгляд от полированной крышки стола.