«Чтобы никто не видел чего?» – Акипаки задал немой вопрос гербу университета, венчавшему доску объявлений. Острый угол лазурного щита с золотыми звёздами указывал на девиз: Sapere Aude[9] – имей мужество быть мудрым.
Рафаэль на мгновение закатил глаза, пока Флора не видит, а потом повернулся к ней с натянутой улыбкой и начал негромко, но чётко говорить:
– У меня нет пакета. Это раз. Ботинки чистые. Это два. Какой цвет носить и что ставить на стол…
В дверь постучали, и в полсекунды она отворилась, пропуская в проём сразу три вихрастые головы.
– Раф, вы здесь?!
Троица ввалилась в помещение. Сзади напирали другие студенты.
– Он здесь!
– Где Раф?
Молодые люди заполнили кафедру.
– Вот видите?! Я говорила?! – закричала Гриффиц. – И так весь день! Ходят и ходят! Не переставая. Я сосредоточиться на работе не могу.
Руки Гриффиц перекладывали на столе документы. Из одной стопы в другую. Быстро ровняли листы в пачках по ширине, длине, чтобы ни один криво не торчал. Стёкла очков грозно сверкали.
– И вообще, – руки Гриффиц остановили своё движение, пальцы согнулись к ладоням, на стол опустились сжатые кулаки. – Нужно уметь проигрывать!
«Что?!» До этого момента время бежало, летело, события сменяли друг друга, а тут резко затормозило. Его колеса буксовали. Они крутились вхолостую, не находя под собой точки опоры от неожиданно сказанного слова. Студенты растерянно переводили взгляды с профессора Гриффиц на профессора Акипаки: «Что за игра?»
Муха стучала в окно, недовольно жужжа. Отлетала на небольшое расстояние и снова устремлялась к стеклу: «Ж-ж-ж! На абордаж-ж-ж!»
– Что? – Рафаэль вгляделся в лицо Гриффиц. – Извините, Флора, повторите, что нужно уметь?
– Проигрывать! – она встала из-за стола, гордо задирая голову. – Вас отстраняют от работы с этой группой! Ваш проект закрывают как потенциально опасный!
Гриффиц хотя и поднялась со стула, намного выше не стала. Она выпятила нижнюю губу и сверкала глазами, с вызовом глядя снизу вверх на профессора.
«Так у неё очки не сползают, – заметил про себя Раф. – Всё дело в правильном положении носа, он должен быть задран вверх».
– Да! И я не скрываю, что именно я подняла этот вопрос! Поставила ребром перед ректором! – Гриффиц с грохотом обрушила на свой стол какую-то папку и хлопнула по ней ладонью.
Именно так, как по назойливой букашке, она ударила сейчас по мечтам студентов о практике и по судьбе интереснейшего проекта.