Она кивнула, и поднялась с дивана, а я потащился за ней на кухню, и занял там удобную стратегическую позицию, чтобы иметь возможность наблюдать за кулинарными священнодействиями хозяйки. О! Это было великолепное зрелище! Сильная, ловкая, хрупкая, нежная, притягательная. Мои глаза жадно пили мягкие изгибы ее тела, которые определенно обладали магией призыва. И я подумал, что уж эту-то ловушку я ни за что не упущу! Вей знала о моих проделках самца, и все же воздерживалась от колкостей, которые я, несомненно, заслуживал. Но может ей нравилось мое внимание? Я очень на это надеялся, правда одновременно с этим еще и недоумевал – зачем мне это понадобилось? Для очередного приступа лихорадки?
«Приятель, тебе не стоит думать о женской привлекательности!» – попробовал урезонить я себя.
Но это не помогло. И скорее всего по тому, что думать о женском теле вдруг оказалось для меня совершенно естественным делом. Вот именно, даже для такого, как я. Кажется, что в этот раз я ожил несколько больше, чем рассчитывали мои операторы. От Вей не ускользнула перемена во мне. Она точно знала о ней. С ее то чувствительностью! А дальше еще более странно! Ее интеллект возбуждал меня, как самца. И она действительно анализировала с восхитительной скоростью! И тут я так удивился, как не удивлялся целую вечность: я восхищаюсь, а меня не трясет! Может моя родина так на меня повлияла? Что я становлюсь прежним? Без изъянов! Таким, каким был, когда жил здесь! Или дело в женщине, которая так близко… что лечит своим осязаемым присутствием? Теперь святым присутствием для меня! Впрочем, какая разница, что меня меняет? Старые стены. Душевное тепло, свойственное ей, или манящие изгибы женского тела… Я еще раз с жадностью оглядел ее.
О да! О-го-го! Я! Испытываю! Восхищение!
По привычке я устроил себе интроспекцию, и пришел к выводу, что как только пропал мой страх перед проклятой болью, она исчезла. Ибо то, что от нее осталось не стоило принимать в расчет!
Я расслабился, и стал откликаться на каждое ее чувство совершенно естественным образом, как это происходит среди простых дронов.
И с большим трудом очнулся от грез, когда вдруг услышал:
– Офицер Гранд Дей! Очнись! Еда давно перед тобой!
Я посмотрел на стол. Действительно, стол ломился от яств. И я, пряча глаза, принялся за нелегкую трапезу. Ведь чтобы все это проглотить, придется потратить немало усилий, но я утешал себя мыслью, что ем впрок.