В свою очередь творчество как феномен человеческого духа, включающий воображение, интуицию, критическое и метафорическое мышление, требующий нестандартности и креативности, предполагает своей целью эту самую охоту за смыслом, занятие смыслотворчеством. Но как отличить творчество от других человеческих практик? Невозможно сводить творчество исключительно к созданию оригинального и уникального продукта, так как это ограничивает его суть. Такое отождествление проблематично из-за сложности определения самой "новизны". Особенно ошибочно это выглядит, если учитывать, что смысл существует только в восприятии субъекта. Творчество – это способность мышления порождать, открывать, формулировать и создавать культурные и художественные смыслы, словно заново открывая мир. При этом новизна и оригинальность, хотя и важны, являются необходимыми, но далеко не достаточными критериями для понимания сути творчества.
Однако определение творчества как простого взаимодействия между автором и читателем, где происходит создание и восприятие смысла, также оказывается недостаточным для понимания искусства. Например, в рамках такого подхода невозможно отличить выдающиеся классические произведения поэзии от продуктов массового искусства, поскольку отсутствуют дополнительные критерии, задающие глубину и значимость смысла.
Обратимся к весьма своеобразным замечаниям В.В. Набокова о художественном творчестве. Наш выбор Набокова обусловлен радикальным индивидуализмом этого автора, не допускающего внешнего давления ни на свое творчество, ни на сам творческий процесс. Набоков порывает с рассмотренной выше парой автор/читатель, в связи с которой творчество может себя проявить, замыкая создание и восприятие творческого продукта на самом создателе. Так, в контексте разговора о драматургии автор отмечает:
«Единственный зритель, о котором драматургу следует думать, это зритель идеальный, то есть он сам. Все прочее относится к театральной кассе, а не к драматическому искусству».
Набоков В. В. Лекции о драме. Трагедия трагедии.
Принципиальная ненаправленность на угождение читательскому вкусу не является самоцелью, но, только позабыв о существовании реального читателя, автор может, по мысли Набокова, обратиться целиком к своему произведению. Что же в таком случае обеспечивает следование автором «объективным» принципам развития творческого процесса, а не движению в сторону индивидуального писательского языка? И почему такое произведение всегда находит «своего» читателя?