«Кто же, скажи нам, всё то полюбит,
что их только мучает, ранит и губит?
Летняя ласкова к нам и щедра,
а ты только горестей сыпешь в достатке:
болезни и голод, мороз и хандра!
Зимой даже воздух становится гадким.
Тут есть справедливость, ответь нам, Студёный?
Отыщешь – простим, нет – ходи непрощённый!
Да только не выиграть тебе в этом споре.
Прочь с глаз! До зимы ещё очень нескоро».
Горько Студёному было слышать людские упрёки. Но, хотя люди вновь его прогоняли, решил он на этот раз не отступать перед их недовольством. Вспомнил тогда Хранитель зимы завет Эгна и возразил:
«Одумайтесь, люди! Днём бодрость и силы
вас полнят, коль выспались прежде вы ночью!
Чтоб летом природа блага приносила,
зимой должен выспаться всласть ей помочь я!
За сон безмятежный, полезный и нужный,
и ночь, и кровать вы ужели корите?
Они, как и я, пред хулой безоружны,
их суть будет прежней, как их ни журите.
Вокруг оглядитесь! Чудес в зиме много:
и тишь, и покой её дней так прекрасны!
Я друг, а не враг вам. Не будьте так строги
и зиму со мной не браните напрасно!»
Только что бы ни говорил им Студёный, люди остались непреклонны. Пусть и находил горный народец долю правды в его словах, в чудесных переливах света на тонких островках снега, укрывших зелёные травы, видели они только губительный холод.
«Быть может, и прав ты, о, Зимний хранитель,
что нам – наказанье, природе – полезней.
Средь нас твоих зим не найдётся ценитель,
им прелесть бы лета – мы стали б любезней.
Зимой всё тоскливо, печально и стыло…
Неужто ты сам себе не опостылел?»
Не знал Студёный ответа на этот вопрос – никогда он раньше не думал сравнивать лето и зиму, и помыслить не мог, что привычный уклад людям мог надоесть. Огляделся вокруг Хранитель зимы, посмотрел молчаливо на ровную белоснежную пелену, укрывшую суровые чёрные склоны, и призадумался. Взглянул он на своё отражение в речке – и не успел ничего разглядеть, ведь та тут же покрылась мутной корочкой льда. Сухой снег рассыпа́лся в руках у Студёного и никак не хотел принимать формы. Крошился и трескался лёд. Никогда не сотворить было Студёному ничего столь же прекрасного, как распустившиеся над водой кувшинки и наливные яблоки в шумящей листве, ведь не умел он создавать ничего кроме льда и снега. А умей он, быть может, и вправду люди стали бы к нему благосклоннее, думал Хранитель зимы. Вдруг земля задрожала, и не успел Студёный опомниться, как возникла перед ним сама Летняя. Рассержена была Хранительница лета, увидев, что сотворил Владыка зимы с её цветущими землями. Укорила она Студёного за то, что явился он раньше срока и отбирал теперь время, отведённое ей Эгном для лета: