«Зачем васильки мои губишь морозом?
Чем могут разгневать благие цветки?
К чему призываешь суровые грозы
и градом сбиваешь с них все лепестки?
Зачем ты пришёл, кроме зла, я не знаю.
Меж нами нарушен теперь договор.
Не друг ты мне больше. Тебя проклинаю,
бесчестный и алчный ты времени вор!»
По велению Летней вмиг растаял весь снежный покров, сотворённый Студёным, и остался только у ног его крошечный островок желанной прохлады. От властного мановения руки её все цветы встрепенулись и расправили листья. Реки продолжили ток, сбросив тонкую хрупкую шаль изо льда. Начал таять несчастный Студёный под знойным взглядом Владычицы лета, и взмолился он:
«Не гони меня прочь. Мне искусство твоё неподвластно,
пусть в обоих из нас часть от Искры творенья пылает.
Я прошу мне помочь. Научиться мечтаю я страстно,
как и ты, создавать красоту, что все видеть желают».
Мучил Студёного жаркий воздух, как руки людей обжигает пламя. Но готов был Владыка зимы стерпеть любые терзания, лишь бы Летняя сменила свой гнев на милость и позволила ему править в мире с собою бок о бок, научив дарить людям свет и тепло. Только не вняла она словам Студёного – помнила Летняя о погубленных первоцветах и морозе, обжигающем её нежные плечи, и верила, что задумал Студёный недоброе, что зло поселилось в холодном сердце его.
«Говорит о тебе неустанно наш горный народ:
ты приносишь им горе, лишенья и прочие беды.
Боюсь, что наученный мною, ты наоборот
заставишь людей только большего горя отведать.
Пусть ты кроток и мил, я не верю невинности мнимой.
Раз ты Искрой творить не научен – на то воля Эгна.
Твоя просьба, Студёный, мне видится невыполнимой.
Уходи по добру, а иначе – я к силе прибегну».
Невыносимым стал жар для Студёного, и он, поруганный и оскорблённый, скрылся в пещерах северных гор. Тем летом три дня и три ночи в горах выл северный ветер и шёл то снег, то град, какого не помнил на своём веку никто из живущих – так гневался Студёный на неразумность людей и грубость Хранительницы лета. Он клял свою судьбу, обречённый сносить вечную ненависть тех, кому должен был покровительствовать. Ведь Эгн не научил Студёного использовать Искру в его груди так, как умела Летняя, хотя и научил взамен тому, чего не умела она. И то, наверное, было справедливо в глазах их Вышнего создателя, поделившего меж Студёным и Летней всё поровну, вот только теперь Хранитель зимы не видел в том справедливости. Довольный своим веком раньше, Студёный вдруг по-другому увидел собственный путь и почувствовал всю тяжесть бремени на плечах.