Как охотно сыплют моряки серебро и медь на жертвенник Того, Кто
Колеблет Морские Волны! А потом они спешат в храм Того, Кто
Повелевает Ветрами, а оттуда идут почтить Того, Кто Движет
Светилами.
Щедрые приношения получает и Тот, Кто Одевает Землю Травой.
Правда, в столице растений всего-то – маленькие садики возле
богатых домов да ящики с овощами на крышах у рачительных хозяек. Но
горожане помнят, кому они обязаны ковригой хлеба на столе!
Чаще пустует храм Того, Кто Потрясает Землю... но разве можно
совсем пренебречь таким грозным божеством! Если поток пожертвований
оскудевал, жрец (единственный в своем храме, как и Шерайс в своем)
заводил суровые, темные речи о страшных приметах, о медленно
зреющем гневе Безымянного Господина. И Хранитель Аргосмира, а то и
сами правители спешили прислать в святилище дар. Город не забывает
день, когда утес Акулий Зуб, казавшийся незыблемым, рухнул в море,
унося с собою дюжину рыбацких хижин.
А ему, Шерайсу, чем устрашить народ? Повальным мором кур?
Нашествием крыс?
О, крысы – это мысль, надо обдумать! А то жизнь такая, что хоть
запирай храм, иди к святилищу Того, Кто Колеблет Морские Волны, да
и садись у входа с нищими!
Кстати, о нищих... вон, наползли уже, пристроились возле
распахнутой двери! Их меньше, чем у других храмов, не такое хлебное
место, но все же сидят, на что-то надеются. Вот будет позор, если в
храм вообще никто не завернет...
Да не может такого быть! Все-таки и коз горожане держат, и
лошадей, кое-кто и коров, уж не говоря о домашней птице. Каждый
день за скотину богов не молят, но в праздник-то...
О, идут первые жертвователи! Старик с мальчонкой, оба чистые,
нарядные. У деда в руках узелок, у внука – корзина.
Старик поклонился жрецу, чинно развязал узелок, учтиво подал
маленький праздничный хлебец с узорами из теста на верхней корке.
Шерайс милостиво принял дар.
Затем дед обернулся к заробевшему внуку:
– Ну, что ж ты? Твой зверь, тебе и милости для него
просить!
Мальчик шагнул вперед, застенчиво передал жрецу из ладони в
ладонь теплый медяк. Затем поставил корзину наземь и двумя руками
вынул из нее крупного серого щенка:
– Вот... благословить... чтоб вырос большой...
«А чего и не вырасти большим, с такими-то лапами? – умилился
Шерайс, принимая щенка из рук маленького хозяина. – Хороший песик,
толстопузый, упитанный, глаза ясные. И шустрый: вон как в руках
вертится!»