Зимой отец лесовал /охотился/. Для охоты припасал капканы, проволочные петли, лёгкую деревянную лопатку, лыжи. Капканы и петли ставил на зайцев, лис, куниц. Случалось, убивал и лося. Снаряжался на охоту до удивительного легко, не по-зимнему, надевая на себя обыкновенную старенькую лопотину /пальто/, а обувался, как и летом, в лапти. Кроме этого непременно пристраивал за спину крошни из лыка /вид уральского деревенского ранца/. К крошням привязывал холщёвую торбу /мешок/, в которую клал каравай хлеба, сухари, соль, картошки, спички. Не забывал и компас. Вставал на тяжёлые, подбитые кожей с мехом лыжи. Такие лыжи он называл кысовыми. Шёл на них без палок и по ровной местности, и под гору, и в гору. Лыжи эти отличались тем, что при подъёме на гору они не скатывались назад.
Как и рыбачить, охотиться отец забирался далеко от дома, на многие километры, бывало, и плутал в лесу, не возвращаясь домой по многу суток подряд. В такие дни мы подолгу не ложились спать, ожидая, что вот-вот придёт с охоты отец, войдёт в избу, гремя застывшими на морозе лаптями, и будет обрывать с усов и бороды сосульки, а они, негромко стукая, будто горошины, станут падать на пол, образуя водяные пятна. Как и с рыбалки, отец не возвращался с охоты с пустыми руками, а обязательно приносил то лису, то куницу, то пяток заячьих туш. Иногда уезжал смотреть петли и капканы на лошади. Возвращаясь, вытряхивал из саней десяток неживых белых зайчишек.
Пытался было охотиться и я, но из этого вышло мало толку. Однажды приготовил петли из проволоки, привязал их к палкам, встал на самодельные лыжи и побрёл в лесные гарюшки. Повстречав заячью тропку, я старался обойти её так, чтобы затем подкрасться и незаметно поставить петли. Оказывается, надо было решительно пересекать заячью тропу, а затем ставить петлю на заячью тропу и с одной, и с другой стороны лыжни так, чтобы заяц и не подозревал, что тут ступала нога человека. Зная, что зверь хитёр и чуток, отец, уходя на охоту, тщательно мыл и протирал руки, чтобы они буквально ничем не пахли. Шкурки зверей отец сдавал на заготпункт в Шамары.
Закадычным другом отца по охотничьим делам был маленький, юркий, любивший матькаться /ругаться матом/, а иногда и прихвастнуть Миней Григорьевич Попков, умерший в 1964 году в деревне Шамарке.