Сломанные человечки - страница 3

Дурацкий все-таки опыт беседы эти. Читать лучше. В том конце коридора (противоположном от входа[4] на отделение), что примыкает к столовой, водружен на косые деревянные ножки древний (на самом деле – производства 1970-х, но мы так далеко не заглядываем) советский шкаф. Последние годы доживает, бедняга. В его утробе – книжное богатство. Не то чтобы пиршество духа, конечно, но наш герой – в остальном бездельник, каких мало – обнаружил внутри: «Иностранный легион» Виктора Финка, индусский эпос (включая «Бхагават-гиту»), «Наполеон из Ноттинг-Хилла» (первый роман Честертона), «Новый Завет», «Заводной апельсин», «Коран» в карманном издании и даже – внимание! – «Дхаммападу» с комментариями. Ну, мать вашу за ногу! Наш герой – в остальном, как уже было сказано, ленивец, каких сам Диоген не сыскал бы – набросился на чтение.

Читают лежа на кровати, спиной к окну. Да и мы почти все делаем лежа или сидя. Когда, много позже, Адонис выписался из больницы, он едва мог ходить: болели пятки. Атрофия мускулатуры…

Хотя, если честно, читает мало кто… Разве что мусолят старые газеты с кроссвордами и байками-анекдотами. У некоторых на прикроватной тумбочке обстоятельно покоится толстенная книга, раскрытая аккурат на седьмой или четырнадцатой странице, и так неделями подряд… Чрезвычайно странно, что страницы покрыться пылью не успевают…

Словом, по-разному читают люди.

Впервые заехав на пряжку, Адонис был удивлен несказанно: где страдающие манией величия наполеоны и вице-короли Индии? Где ужасы репрессивной советской психиатрии? Где толпы маньяков и одержимых идеалистов (смотри «Красный цветок» Гаршина)? Где кататоники, в конце концов?!

Кататоников, так же как и наполеонов, не оказалось. Впрочем, по последнему пункту… Но это я поведаю позже – в главе «Величие», любезный читатель.

Обыденному сознанию дурка – психиатрическая лечебница – представляется как нечто экзотическое и даже… апо-калиптическое, что ли? Но на деле все не так уж и страшно.

Тем не менее Адонис немного струхнул, когда медбрат Герр Майор (о нем позже), привязывая его[5], чтобы поставить капельницу, спросил: «А ты хоть знаешь, в какую больницу-то попал?» Адонис начал что-то мямлить о «второй больнице имени Святого Николая Чудотворца…». Но медбрат отрубил: «В психиатрическую!»