Сломанные человечки - страница 5
В действительности психи – по большей части – ничем особенным или шокирующим не примечательны. Шокировать неравнодушного, восприимчивого человека может разве что полная их безликость, вялость, унылое ничтожество[6]. Как души умерших в греческом Аиде – серые тени полнокровных людей.
На памяти моей было всего два – ну, может, три от силы – случая необычного сумасшествия с элементами величия, так сказать.
Знаю, в Скворечнике[7] лежала тетенька, воображавшая себя мужчиной – сотрудником дипломатической миссии. В периоды обострений она скреблась в дверь кабинета главврача и вкрадчивым голосом выпрашивала папироску для «Конрада, официального консула Канады». Когда врачи назначали ей лечение и выписывали разнообразные препараты, это проходило, и консул исчезал. По истечении действия лекарств появлялся вновь.
Второй персонаж такого рода – пациент с нашего же, тринадцатого отделения, Слава Максимус. Он – хоть и в несколько спутанной, неясной форме – полагал себя властелином вселенной. Все его поведение, жесты, ухватки, фразы говорили об этом. Ну и, кроме того, было еще кое-что по мелочи: утверждал Слава, например, что он – выдающийся изобретатель, конструктор танков Т-60 и Т-80У, а также… автомата Калашникова! Только лишь винтовку М-16 изобрел, кажется, все-таки не он: американцы постарались…
Как-то раз мне удалось раздобыть где-то ножик, и Слава меня сдал персоналу. Может, ему показалось, что я зарежу его этим ножиком? Это еще и к вопросу о том, можно ли доверять сломанным человечкам.
Сквозь толщу памяти я вижу его – властелина вселенной, гениального изобретателя, Славу великолепного – будто сейчас.
В блестящем, ярком, с глянцевым отливом спортивном костюме, в модных кроссовках, в сильно растянутой заношенной футболке с названием какой-то рок-группы, с выпученными возбужденно глазными яблоками и взъерошенным соломенно-желтым ежиком коротко стриженных волос сидит он на корточках в больничном коридоре или у раковины в туалете, и в каждой руке его – зажженная сигарета; третья папироска – во рту, повисла на нижней губе; но Слава, кажется, того не замечает и тащит из пачки четвертую…
Такая манера курить была у Славы Максимуса: великому человеку – и табаку великое количество…
Досуг
Больница просыпается, пробуждается отделение: зашаркали по палатам маразматическое старичье, сонно-отупелые гопники, лунатичные юноши; забегал по коридору персонал; вот и доктор – наша любимая завотделением – вылезла из своей берлоги.