Об этом она уже подумала. И знала ответ:
– Руби канаты!
– Ты с ума сошла?! – По тишине в ответ парень понял, что Женя не шутит.
Промокшие до костей козы жалобно заблеяли, напоминая, что они все еще здесь, плачевным квохтаньем им вторили куры. Козьи копыта погрузились в болотистую почву и вода доходила животным почти до живота.
– Гриша, мы тут тонем! Починят мужики, а сейчас некогда!
Вряд ли он когда-нибудь сможет воспротивиться ее голосу, наполненному такой мольбой.
– Поберегись! – Гриша в секунды оказался на палубе, взобравшись по оставленной веревочной лестнице.
Женя отшатнулась от ковчега, и вовремя: описав полукруг, в грязь шлепнулся трап, подняв волну и окатив девушку водой вперемешку с грязью с ног до головы. Плащ оказался бессилен.
– Скорей-скорей-скорей, – подгоняла девушка животных, но тем не надо было повторять дважды: козы так и рванули вверх по скользкому трапу.
– Гриш, я за кобылой! Отведи их в трюм!
Когда начиналось наводнение, важно было успеть погрузить пожитки на ковчег за один заход: вода поднималась быстро, и не оставалось никакой надежды вернуться вовремя. Случалось, кто-то не успевал забрать все необходимое, тогда через месяц-два, по возвращении, вещи находились там же, только все прогнившие и испорченные. Хуже – только оставить скотину в сарае. И тогда через месяц придется хоронить любимую собаку или кормилицу-лошадь, утонувшую взаперти.
Ей казалось, ее бег с громкими всплесками разбудил всю вёску. Но Жене хотелось закончить с этим поскорее.
Стрелка вопросительно заржала, когда Женя закинула на голову кобылы уздечку.
– Тише, моя голубушка… Я вместо него… Я…
Лошадь положила морду Жене на плечо и тихонько всхрапнула. Девушка погладила шелковистую шею:
– Привыкай, привыкай… Вдвоем мы с тобой теперь…
Перебросив мешки через круп и привязав к ним еще одну клеть с курами, девушка намотала уздечку на руку и приготовилась тянуть лошадь на улицу. Стрелка понуро шагнула под ливень. Молодость кобылы уже прошла, на своем веку Стрелка повидала немало наводнений, что ей какой-то ливень!
Когда девушка добралась до ковчега, она вымоталась так, что готова была лечь прямо там, на верхней палубе. И только Гриша, вертевшийся рядом, не давал ей окончательно отдаться в руки усталости.
– Идем-идем, я всех устроил, сена-овса насыпал, тебе надо в тепло.