Райан молчал, оценивая его. Парень выглядел молодо, неопытно, но в его голосе была решимость. Возможно, слишком наивная для этого мира, но всё же настоящая.
– Если это ловушка, ты понимаешь, что мы оба умрём? – хмуро сказал Райан.
– Если мы ничего не сделаем, мы тоже умрём. Просто медленнее, – ответил Калеб, глядя ему прямо в глаза.
Эти слова напомнили Райану его собственные мысли. Сколько раз он сам говорил себе то же самое?
Он кивнул.
– Ладно, – сказал Райан. – Показывай дорогу.
Калеб улыбнулся – редкая, искренняя улыбка, которая выглядела так странно в этом мире.
– Спасибо. Я обещаю, это того стоит.
Они собрали свои вещи и двинулись в путь. Свет будущего – миф или реальность – звал их за горизонт, где воздух был густым, а каждый шаг мог стать последним. Но теперь Райан не был один.
И в его сердце вновь зажёгся огонёк надежды.
Дорога к предполагаемой станции была долгой и напряжённой. Ветер, приносящий с собой запахи гари и химии, постоянно напоминал Райану, что мир не забыл о своих шрамах. Калеб шёл впереди, держа в руках прибор. Его лицо, хоть и скрытое грязным капюшоном, иногда выдавало искру внутреннего беспокойства, но он старался казаться уверенным.
– Ты всегда был один? – спросил Райан, чтобы прервать тягостное молчание.
Калеб замедлил шаг и оглянулся. Его глаза, глубокие и карие, на мгновение блеснули, как у зверя, привыкшего к охоте.
– Нет, – ответил он, пряча взгляд. – Я… Я был с семьёй. До… до того как всё это началось.
– И что случилось? – Райан понимал, что спрашивать о прошлом опасно. Но он должен был знать, можно ли доверять Калебу.
Калеб хмыкнул, но это был скорее горький смех.
– Они были… хорошие. Мы держались вместе как могли. Мой отец… он всегда говорил, что главное – это сохранять разум. Никогда не становиться… как те, кто забыл, что значит быть человеком.
– И? – Райан заметил, как Калеб напрягся.
– И это не помогло, – сказал он, опустив голову. – Пустоши не прощают. Мы наткнулись на группу людей. Казалось, они тоже выживали, как и мы. Но когда дело дошло до еды…
Он замолчал, будто слова застряли в горле. Райан не стал давить, но взгляд Калеба говорил больше, чем слова.
– Они… взяли всё. – Калеб стиснул зубы. – Отца убили первым. Потом мать. А меня оставили. Сказали, что дети бесполезны, если не могут работать.