Снаружи шатра послышались голоса. По-видимому, людей становилось всё больше и больше. Среди грубых мужских слышались и тонкие женские, и даже писклявые голоса детей. Разговоры становились всё громче, приближаясь, а потом вновь угасая. Слух Гилберта выхватывал предложения и фразы, но они по большей части состояли из незнакомых слов. И толку в этом ровно никакого. Странное это чувство: отчётливо слышать речь, но при этом совершенно не понимать её смысл. Вскоре голоса стихли, где-то зазвучала музыка, а в перерывах между композициями слышались восторженные ахи и охи. Всё это продолжалось довольно долго, а потом гул голосов стал всё громче и громче, пока не достиг своего пика. Ткань, служившая входом в шатёр, распахнулась, и на пороге появился Джеймс в парадном голубом костюме. За ним следовала толпа людей: мужчины в праздничных костюмах, женщины в нарядных платьях и маленькие дети с открытыми ртами, взирающими вокруг. Джеймс высоко поднял фонарь и громко, чётко поставленным голосом возвестил:
– Добро пожаловать в наш бестиарий, леди, господа и их благородные отпрыски! Здесь у нас собраны самые диковинные и опасные твари из диких лесов, где не ступала нога человека! Многих храбрых бойцов мы потеряли, пытаясь добыть эти чудеса на стол вашего удовольствия. Теперь вы с лихвой сможете насытить своё любопытство видом этих удивительных тварей. Но будьте осторожны, не приближайтесь близко к клеткам, следите за своими очаровательными детишками. Цирк не несёт ответственности за откушенные пальцы.
Произнеся столь торжественную речь, Джеймс начал подходить к каждой клетке, освещая лампой зверя, чтобы зрители могли лучше его осмотреть, и рассказывал небольшую историю. Наконец-то Гилберт смог хорошенько разглядеть своих собратьев по несчастью. Среди них были большой зелёный четырёхглазый тигр с двумя хвостами; трёхглавая птица, чьи перья при линьке превращались в воду; огромная змея с чешуёй, усеянной острыми шипами, и многие другие. Больше всего выделялся маленький жеребёнок остророга. Белоснежное тело лошади завершала человеческая головка девочки с голубыми глазами и золотыми длинными кудрями. Из середины лба у неё рос длинный витиеватый рог. Вот чей язык Гилберт точно смог понять, если бы не связанный клюв! Тем не менее, очаровательная девочка-остророг не произнесла ни слова. Ни сейчас, ни когда-либо после. Только слёзы тихо струились по её бледным фарфоровым щекам.