Глаза огромные, обычно голубые, но сейчас казались темными от расширенных зрачков. Волосы хоть и растрепанные, все равно хороши, копна такая. И кофта мятая тут ни при чем.
«Во всех ты, душечка, нарядах хороша!» – говорит в таких случаях баба Шура. Или если сердилась на Ваську, то говорила, что подлецу все к лицу.
И я в который раз признала, что она права.
Неудивительно, что мужики на Ваську пачками западают…
Потому что ей все идет. И эти растрепанные волосы, и восковая бледность, и огромные перепуганные глаза…
Сестра отступила в глубину прихожей и поманила меня:
– Заходи уже!
– Васька, – проговорила я, справившись с раздражением. – Ты вообще как? Вроде на ногах держишься… поехали в больницу!
– Я? – Она попятилась. – При чем тут я?
– А кто? – переспросила я тупо.
– Ты дверь наконец закроешь? – прокричала она шепотом, если такое возможно.
Я закрыла дверь, повернула головку замка и снова повернулась к сестре:
– Да что, наконец, случилось?
Она прикусила губу и боком, как песчаный краб, пошла в глубину квартиры, маня меня за собой и повторяя, как заклинание:
– Пойдем… увидишь сама… пойдем… увидишь сама…
Я вспомнила совершенно некстати, как в детстве мы с Васькой гуляли во дворе и она вдруг поманила меня:
– Пойдем, я тебе что-то покажу…
– Что ты мне покажешь?
– Пойдем – увидишь сама!
Я в пять лет готова была куда угодно идти за старшей сестрой – и она повела меня за старый кирпичный гараж, повторяя через каждый шаг таинственным голосом:
– Пойдем… увидишь… пойдем… увидишь…
Точно так же, как сейчас.
Там, за гаражом, она замедлила шаги, и на лице ее проступила значительность, ощущение важности момента.
Василиса театральным, торжественным жестом вытянула руку и показала мне… показала мне очень большую мертвую окровавленную крысу.
Меня тогда передернуло от омерзения, я закричала, развернулась и бросилась бежать, споткнулась и шлепнулась в лужу (дело было ранней весной), и Ваське потом здорово попало от мамы за мою изгвазданную одежду.
И сейчас я вспомнила эту сцену – и у меня мелькнула дикая идея, что Василиса снова хочет показать мне дохлую крысу…
Впрочем, сейчас мне не пять лет, и меня не так легко испугать. Кроме того, для крысы на Ваське слишком много крови.
А Василиса все так же боком, как краб, пересекла прихожую и вошла в спальню…
Я от порога увидела разобранную кровать в смятых простынях.