– Сука, больно! – крик Марка разразился по всей церкви и многократно отразился от стен. Рывок. Холодный пот. Рывок. Умирающая с каждым разом надежда покинуть приют безумия. – Отпустите! Я сделаю, что скажете, оставьте меня только в покое!
– Отпустим, не волнуйся, – спокойствие огромного парня в капюшоне пугало даже больше, чем еще одно возможное прикосновение клинка. Они не собирались его резать нет, только пытать. – Но тебе надо рассказать, как нам выбраться отсюда.
***
Нат казалось, что она в полной безопасности. В теплом месте, где ее никто не достанет и не сможет вернуть в тревожную реальность, из которой ей в тайне хотелось сбежать. Пока рука Эллиота мягко не коснулась макушки.
– Я уснула? – воскликнула Нат, поднимая голову с колен парня. Она помнила, как они заняли лавочку. Обсуждали план действий с леденящим страхом в груди. Думали, как войти в зловещее здание. Потом она вроде позволила себе ненадолго закрыть глаза и поддаться преследующей ее по жизни усталости. Похоже, она еще не в силах давать бой изнеможенности.
– Да, но мы все равно хотели начать утром, тебе… – остановился Эллиот, ища взглядом хоть какой-то помощи извне. – Тебе нужно было отдохнуть, Нат. Извини.
– Ладно, все в порядке.
Не все в порядке. Она не планировала проспать всю ночь, пока новый полуночник находится в церкви, куда она даже боялась ступать. Наверное, впервые со времен знакомства с Хью внутри нее боролись два чувства – желание спасти новенького и оставить его там, пока он сам не выберется.
– Значит, идем? Солнце уже встало.
План их был прост, но от того и заставлял замедлять шаг на пути к церкви. Витражные окна, прежде незаметные на фоне ночного неба, теперь разливали по всей округе разноцветные солнечные лучи. Эллиот наклонился и поднял с земли увесистый камень, покрытый утренней росой.
– Подойдет?
– Вполне, – кивнула Нат, тем самым дав команду начать операцию. Сцепив пальцы за спиной в замок, она спокойно наблюдала, как ее друг пару раз подкинул булыжник в руке, прищурился, подбирая место получше, и, наконец, отправил его в витражное окно.
Раздирающий звон цветного стекла заставил Нат ринуться к резной дубовой двери и проскочить прямиком в церковь.
***
Боль от первых волдырей возле ключиц только начала утихать, когда Марк вышел из полудремы и сразу прижал оголенную шею к коленам. За последние несколько часов люди в капюшонах его будили уже трижды, задавали странные вопросы и снова подносили раскаленный металл, пытаясь клеймить. Нервы уже были истощены попытками найти правильный ответ, ведь он рассказал им все. Все, что резко начало приходить в голову: про ненавистную школу и любимый университет, лучших друзей и предстоящую свадьбу, рацион ныне живущего кота и погибшего четыре года назад мопса. Их процедура борьбы с беспамятством давала свои плоды, но истощала до желания уснуть вечным сном.