И все же Изабель любят, о ней заботятся. Муж встает с утра пораньше, готовит детям завтрак.
Она сама захотела всего этого. Замуж захотела. Захотела детей. Захотела квартиру в Бруклине, отбросив излишнее беспокойство об ипотечных платежах.
И работать на нынешнем месте сама захотела. Справлялась хорошо. Очень старалась. И превзошла остальных. А теперь надо как-то ухитриться и дальше хотеть – и работать, и женой быть, и матерью, и обладательницей сумочки за астрономические деньги. Как-то выучиться, задыхаясь в замкнутом пространстве и разочаровавшись во всем, не ненавидеть себя за это.
Это незрело в конце-то концов. Это называется “проблемы белых дамочек”.
Даже сейчас она не говорит самой себе, оглянувшись на прошлое: “здесь я ошиблась” или “о чем я только думала?”. Ведь когда-то они с братом оба полюбили Дэна, и это было очень даже разумно: как бы они жили, не симпатизируй Робби ее мужу? Дети ей тоже были нужны. И нужны до сих пор, но, может быть, не постоянно, не каждое утро и каждый вечер. Что карьера вдруг пойдет на спад, она тоже никак не предполагала. Думала, будет и дальше заказывать фоторепортажи самым виртуозным фотографам, а потом разъезжать по их студиям и смотреть, как прилагают они свою экстравагантность к материалам, начисто лишенным таковой, вроде “Известнейших пивнушек Нью-Йорка” или “Квартир миллиардеров”. Будет и дальше заверять их: “Конечно, это напечатают, не волнуйтесь. Как я скажу, так и сделают”.
Все это имело свой резон. Имело свой резон в свое время. Пока могучий интернет не оттеснил печатную журналистику на грань вымирания, а после стал подталкивать уже и к полному исчезновению. Пока Изабель не разлюбила Дэна (без драм, путем простого разрушения равномерно избиваемых повседневностью чувств), пока дети еще были податливы и безгранично, незатейливо нежны. Пока не пришло время Робби съезжать и селиться на другом конце города. А ведь когда-то ничто не мешало рассчитывать на квартиру побольше, и даже много квартир побольше – этакое городское жилище амишей, где по мере заключения новых браков и рождения новых детей возводятся пристройки и вторые этажи, где Робби, влюбившись наконец как следует, с Оливером или кем-то другим (лучше кем-то другим, бога ради, поумнее Оливера, поироничней) тоже обзавелся бы детьми, а дети, образовав свой небольшой отряд, как сестры в “Маленьких женщинах”, учились бы большей самостоятельности и меньше пугали бы взрослых своей уязвимостью и своими запросами.