– Если попаду, то только в того, кого надо! – свирепо ответил Эмиль.
– И кто же ваша жертва? – поинтересовался граф, становясь между ним и мною. – Леди Розенталь? Хотите выстрелить в неё?
Я вцепилась в подлокотники кресла, слушая этот безумный разговор. На сцене бесновался евнух Вагус, призывая фурий отомстить Юдит за убийство военачальника, но меня уже не волновали ни красота исполнения, ни затейливость музыки. Господи, неужели Эмиль – мальчишка, живущий по соседству, которого я знала с рождения, решил убить меня?.. Хорошо, что мама не позволила никому пойти в королевскую ложу, и что сама ушла…
– Вы… я… – Эмиль заметно смешался, а потом закончил на почти истерических нотах, как Вагус: – Я застрелюсь, если она откажет мне!
– Ну так стрелялись бы где-нибудь в лесочке, молодой человек, – посоветовал граф. – Сдаётся мне, вы не стреляться хотите, а давите на жалость.
– Как вы смеете… – сипло выдохнул Эмиль. – Я – человек чести!
– Что-то незаметно, – добродушно сказал Бранчефорте.
Мне была видна только спина графа, и я боялась выглянуть из-за неё, чтобы не получить пулю в лоб, но в следующую секунду спина пришла в движение, я услышала, как приглушённо вскрикнул Эмиль, потом последовала короткая схватка – и вот уже граф держит пистолет в левой руке, а правой держит Эмиля за запястье, вывернув ему руку каким-то хитрым приёмом. Мой незадачливый поклонник едва не плясал на цыпочках, но больше не совершал никаких резких движений и, вообще, присмирел.
– Подержите, пожалуйста, – граф передал мне пистолет, будто это был букет фиалок, и я оторопело приняла его, поспешно положив на колени и боясь дотронуться до него лишний раз.
А королевский эмиссар вытащил из-за пазухи тонкую палочку-свисток на цепочке и трижды свистнул.
Певица на сцене сбилась, потому что, скорее всего, приняла свист на свой счёт, но уже через минуту в ложу ввалились городовой и двое полицейских – в вечерних камзолах, запыхавшиеся.
– Молодой человек пришёл сюда без приглашения и с пистолетом, – сказал Бранчефорте, небрежно передавая Эмиля полицейским. – Пистолет у леди Розенталь. Присмотрите за ним… за юношей, конечно, а не за пистолетом. Юноша собрался покончить жизнь самоубийством на почве неразделённой любви. Такой глупец… – и граф даже вздохнул, но мне этот вздох показался лицемерным.