– Да, ваше сиятельство! – отрапортовал городовой, беззастенчиво таращась на меня.
Я молча передала ему пистолет, и Эмиля увели. Он не сопротивлялся, понурив голову, и волосы уныло падали ему на лицо.
– Занятная сценка, не находите? – спросил граф, когда дверь в ложу закрылась, и мы снова остались одни. Он отряхнул ладони и уселся рядом со мной, подперев голову таким выверенным жестом, будто был артистом на сцене. – Кажется, Вагус сфальшивил? – спросил он.
– И даже поперхнулся, – подтвердила я, ощущая в голове невероятную пустоту. – Я бы хотела вернуться домой.
– Не досмотрев оперы? – вскинул брови Бранчефорте. – А как же – первый и последний раз в королевской ложе, леди Розенталь?
– И в самом деле, этот раз мог быть последним, – произнесла я мрачно. – Что господин Бэдфорд имел в виду, сказав, что я вам не достанусь?
– Не знаю, – граф пожал плечами. – Мне кажется, ваш поклонник вас немного приревновал, только и всего.
– А вы сделали всё, чтобы вызвать у него эту ревность, – я подняла голову и посмотрела графу в глаза. – Зачем? Ещё раз спрошу: какую игру вы затеяли?
Он молча смотрел на меня, и на его губах порхала неуловимая улыбка.
– Всё ясно, – я решительно поднялась из кресла. – Оставьте свои тайны при себе, господин эмиссар, но ко мне больше не подходите. Не желаю видеть вас, и слышать о вас тоже не желаю. Вам понятно?
– Более чем, – подтвердил он, тоже вставая. – Но оперу, может, дослушаете?
– Нет, – отрезала я и пошла к выходу.
Только сегодня, похоже, в королевской ложе разыгрывался спектакль, по сравнению с которым похождения Юдит были вечерней прогулкой. Не успела я дойти до двери, как она распахнулась, ударившись в стену, и на пороге возникли, как фурии, призываемые евнухом – госпожа Бэдфорд, почтенная матушка Эмиля, её сестра и многоуважаемая бабушка, носившая фамилию Флэквикс.
– Что вы сделали с Эмилем?! – закричала госпожа Сесилия, вскидывая пухлые руки и сжимая кулаки, словно собиралась наброситься на меня. – Его забрала полиции, к вашему сведению!
– Произошло нечто… – начал граф, но его не дослушали.
– Вы свели его с ума, дрянная женщина! – голос госпожи Сесилии заглушил даже музыку.
Певица на сцене делала вид, что ничего не происходит, но оркестр уже играл вразнобой. Я слышала, как загудели людские голоса в партере. Наверняка, сейчас все смотрят на королевскую ложу, а не на сцену…