Вальтер слабо улыбнулся, но промолчал, явно не представляя, что можно ответить на такую внезапную искренность.
– Как ты сюда попал? – спросил Бруно, все ещё до глубины души поражённый происходящим. – Похороны твоей сестры прошли ещё месяц назад и…
– Тогда лучше стой на ногах покрепче. – Вальтер поднял голову, и на его плечо тут же приземлился Кристиансен. Выпорхнув из ночной темноты, словно маленькая фурия, он радостно пискнул и ловко спикировал вниз. Устроившись у Вальтера на плече, малыш довольно заурчал, явно гордясь своей наблюдательностью.
– Вот ты где! – воскликнул Джексон, расплываясь в улыбке. – Я думал, что ты на меня обиделся, Крис.
– А он просто пытался найти меня. Очень смекалистый малый, – Вальтер почесал вампирчика за ухом и улыбнулся. – Прилетел ко мне раненый из какого-то бункера. Я его откачал.
– Что?! – выдохнул Бруно, его глаза расширились.
– Принес добрые вести. – Черные глаза Рихтенгофа потеплели. – Вальтерия жива. И ей очень нужна наша помощь.
Лаборатория Уоллеса представляла собой хаотичное смешение высоких технологий и ностальгически сохраненных инструментов, унаследованных от Норвуда. На стенах пестрели чертежи и формулы, а воздух едко пах реактивами. В центре комнаты стоял массивный стол, покрытый слоями проводов и пробирок, заполненных химикатами и кровью. Здесь настаивался тот самый «ультимум-спиритум», которым не получилось вооружить всю свою армию с первого раза.
Обезображенный научный храм, отражение неустанной погони за призрачным бессмертием. Продолжение кровопийства, начатого предком, но искажённого собственными амбициями.
– Если добавить в серебряный сплав немного титана, то получается отличный кастет. – Уоллес склонился над блокнотом и методично вписал что-то в свои заметки. – Удивительно.
– Ты жалок.
Вальтерия лежала на полу лаборатории. Струйка крови изо рта, тяжелое свистящее дыхание, свидетельствовавшее о том, что тот повредил ей лёгкое. Не всё ли равно, что еще задумал этот безумец? Важнее было осознание того, что тело и разум изнурены до предела. Вечные страдания сделали её спокойной, готовой принять любую участь без сопротивления. Без душевного надлома, которого так ждал этот садист.
– Тебе не кажется, что твоя грубость только усугубляет? – Уоллес посмотрел на Вальтерию без тени сожаления. Без тени чего-либо человеческого. Подобно безжалостному монстру, равнодушно взирающему на то, как умирает живое существо.