– Вы должны подписать эти документы, – сказал он, кладя папку на стол.
– Что это? – спросил я.
– Это протокол вашего задержания, – ответил он. – Вы должны подтвердить, что осознаете свои права.
– Я не понимаю, – сказал я. – Я ничего не помню.
– Это не имеет значения, – сказал полицейский. – Вы должны подписать.
Я взял ручку и начал читать протокол. Слова расплывались перед глазами, а буквы не складывались в целое предложение. Я был слишком устал и слишком подавлен, чтобы что-либо понимать. Я просто поставил свою подпись в нужном месте и отдал документы полицейскому.
– Хорошо, – сказал он, забирая папку. – Теперь мы можем начать допрос.
– Допрос? – спросил я. – Какой допрос?
– Вы должны рассказать нам все, что знаете об этих убийствах, – сказал полицейский. – Или вы будете сидеть здесь до конца своих дней.
– Но я ничего не помню, – сказал я. – Я правда не знаю, кто я и как здесь оказался.
– Это не наши проблемы, – сказал полицейский. – Вы задержаны по подозрению в совершении особо тяжких преступлений. И если вы не будете сотрудничать, мы сделаем все, чтобы вы ответили за свои деяния.
Он посмотрел на меня с таким презрением, что мне захотелось его убить. Но я сдержал себя. Мне почему-то казалось, что сейчас не время для насилия.
– Я не понимаю, – сказал я. – Почему вы мне не верите?
– Потому что вы лжете, – ответил полицейский. – Мы нашли нож на вашей квартире, покрытый кровью. И это не просто кровь, это кровь ваших жертв.
Я посмотрел в его глаза и не увидел в них ни капли сочувствия. Только ненависть и отвращение.
– Я не знаю, как он там оказался, – сказал я. – Я правда ничего не помню.
– Хватит лгать, – сказал полицейский, стукнув кулаком по столу. – Мы знаем, что это вы. И мы докажем это.
Он отвернулся от меня и вышел из камеры. Я остался один, с мыслями, которые разрывали меня на части. Я действительно не помнил ничего, кроме обрывков ужасных видений. И я начинал верить, что эти видения были правдой. Я был убийцей.
И в то же время, внутри меня росло какое-то извращенное чувство гордости. Как будто я был кем-то особенным, как будто я был избранным. И это чувство пугало меня еще больше, чем все остальное.
Дверь камеры снова открылась. На пороге стоял другой полицейский, молодой парень с испуганным взглядом.
– Вас вызывает следователь, – сказал он, стараясь не смотреть мне в глаза.