Эта война длилась пять лет и была самой разрушительной в истории страны. Города и селения жгли и не успевали отстраивать. Воздух насквозь пропитался запахом трупов, дерьма и лежалого урожая, который некому было убрать. Жители государства смертельно озлобились друг на друга. Теперь они сражались не за короля и не против него, а ради мести тем, кто сам отомстил им ранее. Оклеф и Авракис видели это, поскольку свет трона, который стоял на кону, не ослепил их окончательно. Юношам было больно за свой народ, и они заключили тайную сделку. Проведав о ней, Вехсер впал в ужас, а Мендерна в ярость, но изменить что-либо эти двое уже не могли.
Шел триста шестой год Багряной эры, когда принцы, законный и названый, встретились в тронном зале дворца. Они решили определить судьбу страны поединком. Придворные взволнованно жались по углам, зеваки собирались на площадях и улицах. Вехсер полулежал на троне и беззвучно шевелил губами. Мендерна на бой не явилась. Долгожданному сражению никто не мешал. Авракис усилил свой клинок чарами, но сталь в руках Оклефа ковалась лучшими королевскими оружейниками, а его мастерство – лучшими фехтовальщиками. С каждой минутой Авракис слабел, держал рукоять все менее твердо. В итоге Оклеф подсек ему колени и приставил к его груди меч, намереваясь добить врага.
Внезапно массивные двери распахнулись, ошеломленные зрители расступились, и в зал ворвался солнечный луч. Он лег на пол золотой полоской, окрасил лица людей в розоватый цвет зари. Вместе с ним к трону метнулась девушка, прелестное создание в пышном голубом платьице. Это была принцесса Этервия, дочь старого короля и сестра Оклефа. Она торопливо подбежала к брату и заслонила собой Авракиса. Этот поступок потряс Оклефа, и он неуверенно опустил меч. Этервия со слезами взмолилась, чтобы принц не убивал противника, ведь землю уже оросило чересчур много крови. Тогда Авракис надменно заявил, что кто-то из них должен погибнуть. Принцесса улыбнулась сквозь плач и ответила, что если мир настолько жесток, то она готова умереть сама, лишь бы не оставаться в нем ни секундой дольше.
Чистые и наивные речи девушки тронули закостенелые души советников. Они, безусловно, этого не признали, но объяснили конец войны рациональной необходимостью. Вехсер охотно с ними согласился, мечтая встретить смерть в покое. Даже Авракис настороженно принял помощь лекаря и пообещал, что убедит матушку отвести войска. В этот день радовалась природа. Солнце сияло на безоблачном небе, приятный теплый ветер гладил кожу, из городских садов доносились сладкие ароматы. Но истинное чудо случилось позже. Под вечер во дворец прибыл сам Глас Божий.