Посланник Небес был бестелесным духом, но посещал людские края и обретал в них форму. В Багряном королевстве он обычно выбирал облик женщины, речной владычицы Даймелии. Нимфа показалась Игнистеллам обнаженной, с кувшинками в серебряных волосах и блестящими каплями на груди. Она коснулась руки принцессы, и на ладони девушки тут же проступила печать, круг в обрамлении длинных лучей. Даймелия сообщила, что Этервия восхитила Небеса добротой и получила особый дар. Отныне ее королевство забудет о нужде и горе. Каждый бедняк там будет под стать богачу, каждый глубокий старец – под стать беспечному ребенку. Символом их удачи станут дочери короны, то есть Этервия и ее преемницы. Любой, кто посмеет на них покуситься, бросит вызов Небесам, Гласу Божьему и целому миру.
Произошло в точности так, как предсказала владычица. Этервия вышла замуж за Авракиса, и династию Игнистеллов продолжили их потомки. Для королевства настала новая эра, которую нарекли Светлой. Войны больше не раздирали страну на части. Даже пьяные драки в трактирах сделались редкостью. Крестьяне в деревнях пировали, как не всякий дворянин раньше. Казна буквально ломилась от золота. Люди почти никогда не болели, а умирали быстро и без мук, словно засыпали. Они не боялись смерти, хотя их жизнь была полна счастья. Всю эту благодать скрепляло клеймо на ладони Принцессы-Солнца – теперь королевские дочери носили такой титул.
Возможно, Светлая эра должна была длиться вечно. Лишь Небесам сейчас известно, входило ли это в их изначальный замысел. Но спустя двести лет постоянного блаженства кое-что его прервало. А именно – туман, который повис над лесными болотами тем злополучным холодным утром.
Крик раздался где-то вдали. Кажется, у дороги, ведущей из столицы на север. Судя по голосу, кричала женщина. Громко, пронзительно, леденяще. Яденка замерла и прислушалась, чтобы определить направление. Вопль повторился, на сей раз приглушенный, как будто жертве зажали рот ладонью. Но Яденке хватило и этого. Она привычно поправила пояс с мешочком ядовитого порошка – единственную одежду, которая была на ней в тот день, – и с любопытством двинулась к источнику постороннего звука.
Люди часто твердят, что ночь – пора нечисти, когда твари выползают из своих убежищ. Еще одна нелепица, которую придумали, чтобы хоть кто-нибудь в нее поверил. Эта звучит до того убедительно, что немногие предпочли бы ей правду. Раннее утро – вот время чудовищ. Бледный рассвет опускается на землю, стирает границы между явью и сном. Очертания предметов проступают из мрака, но ясности в них нет. Кривая коряга кажется волком, а светлячки на полянах – горящими желтыми глазами. Корявые ветви норовят поймать за локоть, низкие кочки подстерегают и сбивают с ног. Над водоемами в эти часы поднимается густой туман, влажный и липкий, как болотная тина.