Вот только я бы не умерла. Сердце сжалось от этой мысли. Стоило мне запеть, и казнь бы остановили, а меня вернули бы в камеру ждать, пока за мной придут флотские или кто еще хуже, как когда-то пришли за моей матерью.
«Бывает судьба хуже смерти, дитя», – услышала я в голове голос мамы. И все же сейчас, глядя в лицо этой самой смерти, я не была уверена в маминой правоте.
Как жаль, что я не смогу увидеть ее снова! Ну почему еще пять недель назад, когда меня вышвырнули в большой мир, я сразу не отправилась на ее поиски? Надо было хотя бы попытаться, какой бы безнадежной ни казалась затея. Однако у меня не хватило ни смелости, ни сил. Теперь я умру, так и не узнав, что с ней случилось.
– И кто же ты, если не Абета Боннинг?
Я не сразу поняла, что вопрос задал не судья в треуголке, а пленник, стоявший рядом со мной. Моему товарищу по несчастью надели мешок на голову, но, судя по голосу, он был молод, к тому же говорил с изысканным акцентом, под стать дорогому сюртуку, бриджам и высоким сапогам. Я с удивлением заметила, что его одежда была абсолютно чистой, лишь сапоги забрызгало свежей грязью, пока он шел через двор.
– Они что, дали тебе переодеться перед… этим? – спросила я, игнорируя его вопрос. На всех в форте нападала глухота, когда я называла свое настоящее имя, так что ни к чему было произносить его и сейчас.
Судья все еще продолжал перечислять многочисленные преступления Абеты Боннинг, которой, как я уже говорила, я не была. И эти преступления не совершала. По крайней мере, не все. Некоторые относились и ко мне, но это совпадение. Святой мне свидетель, у меня действительно были все шансы умереть сегодня.
Пленник вытянул вперед связанные запястья, и в скудном солнечном свете блеснули серебряные пуговицы на манжетах.
– Одежда – так, небольшое одолжение.
– И у тебя мешок на голове.
– Верно. Охраняют тайну личности, видать, мешаю кому-то. Давай говори, как тебя зовут, пока мы не предстали перед Святым и он не испортил сюрприз.
– Сомневаюсь, что мы предстанем перед Святым, – пробормотала я. Мне пришлось прижать связанные ладони к желудку, чтобы усмирить его и удержать на месте. Интересно, мой собеседник слышит, как колотится мое сердце? Уверена, что да. – Когда этот люк откроется, мы провалимся прямиком в ад.
– За себя говори… – Он сделал паузу, давая мне возможность вставить имя. – Элизабет?