– Эй! Эй! Уоу! Смари туда!
Его вторая рука, свободная рука, рука без кастета, была устремлена в сторону моей машины. Несмотря на стычку и возню, я продолжал чувствовать, где она находится так же, как вы продолжите чувствовать где находятся ваши конечности даже если окажетесь в темноте и невесомости. Передняя пассажирская дверь была открыта, и Лэйла Баньяра судорожно дергалась на коленях и соскабливала с себя одежду. Я не слышал ее из-за ветра и грохочущего под барабанными перепонками пульса.
– Она задыхается!
– Твоя девчонка? – спросил Тайт Слинкер. Он вывернул шею и смотрел на извивающуюся Лэйлу Баньяру.
– Моя.
Я не знал, говорю я правду или лгу.
– Слезь нахер, – сказал Тайт, – я возьму баллон.
– Отдай мне кастет.
– Слезь, болван, задохнётся девка!
Тайт Слинкер:
«Даже не представляю, чем я заслужил попасть в СМФ! Серьёзно, мне много чем приходилось заниматься в жизни. Замешивал тесто в пекарне, развозил газеты, крыши латал. На голяках даже пытался работать официантом в „Красном слоне“, а тут такая удача. Не знаю, что здесь самое лучшее – целыми днями кататься по городу, базарить с кем ни попадя или сталкиваться с разными чудаками. У нас их принято называть „клиентами“. Все больны по-своему, да? А, к тому же, еще и деньги платят, ну! Зуб даю, когда этот парень меня схватил, я понял, что сейчас-то моя копилочка пополнится еще одной историей. Обожаю!»
Ветер подгонял меня в спину, когда я бежал к Лэйле. Ее пальто блестело подкладкой в стороне. Блузка приняла вид ветоши и лоскутов и не скрывала белья. Лэйла задрала юбку и рвала колготки.
– Лэйла, перестань!
– Нет, я могу… дышать… через кожу, – она говорила сквозь тугие свистящие вдохи, – слышишь… какой ветер?
Тайт Слинкер приближался к нам из темноты мягкими прихрамывающими прыжками, как уличный голодный кот. Он опустился на корточки рядом с Лэйлой и дал ей пластиковую маску кислородного баллона.
– Меня зовут Тайт, – сказал он.
– Ага, – ответила Лэйла.
– Чо ты не объяснил? – Спросил меня Тайт Слинкер, – я бы помог. Мы все в одной каше варимся.
– Ага, – сказала Лэйла.
Она не верила бескорыстию Тайта, потому что знала, что все добро воздаётся, а зло – карается. Она верила мне, моему мозгу, надпочечникам, мышцам и глазам. Я закрыл пассажирскую дверь машины, поднял пальто Лэйлы, набросил ей на плечи и снова сел рядом с ней на тротуар.