Вечером я сидел на крыше морга, глотая таблетки от кашля с виски. Город внизу искрился язвами рекламных неонов. Геннадий строил из мусора подобие вигвама.
– Эй, – сказал он неожиданно серьезно. – А они могут вернуть меня в могилу?
– Если заплатят достаточно.
– А ты позволишь?
– Я тебя в дерьме выкопал. Мне решать, куда тебя закопать.
Смерть материализовалась справа, забрав у меня сигарету.
– Ты начинаешь нравиться мне, – сказала она. – Как мерзкий котенок, который гадит в тапки, но за ним интересно наблюдать.
– Это комплимент?
– Это диагноз.
Она исчезла. Геннадий захрапел в картонной коробке. А я смотрел на билет в театр, выписанный кровью. Завтра предстояло играть в игру, где ставкой были не души.
Что-то внутри шептало: Лия смеялась где-то в темноте.
Глава 3. Театр гниющих кукол
Городская канализация дышала. Стенки тоннеля, покрытые бирюзовой плесенью, пульсировали, словно гигантские легкие. Каждый вдох выталкивал из трещин потоки теплого воздуха, пахнущего гнилыми зубами и детскими страхами. Жнец шаркал сапогами по липкому полу, зажигалка в его руке отбрасывала синеватые блики на ржавые трубы, с которых капала черная жижа. Геннадий плелся следом, его пальцы – высохшие ветви – царапали стены, оставляя за собой борозды из слизи и ржавчины. В реальном мире они были всего лишь бомжами, бредущими сквозь ливень. В мире Жнеца – псами смерти, пробирающимися сквозь кишки города.
– Эй, Жнец! – Геннадий шлепнул ладонью по луже, поднимая веер брызг. – А тут рыба водится?
– Тут водится то, что даже рыба есть не станет, – проворчал я, прижимая ладонь к груди. Кашель подступал волной, угрожая вырвать легкие через горло.
– Ну тогда на уху не рассчитываем, – вздохнул Геннадий, поднимая с пола что-то, напоминающее оторванный палец. – А это?
– Чей-то грех. Положи на место.
Геннадий сунул «палец» за обшлаг рваной куртки, словно бездомный пес, прячущий кость. Его глаза, мутные, как болотная вода, сверкнули:
– Грехи вкуснее, если их поджарить?
Стена впереди застонала. Кирпичи поползли в стороны, обнажая портал, обрамленный костями. Над входом висела афиша, написанная кровью:
«ФАУСТ. ВСЕ РОЛИ ИСПОЛНЯТ ВАШИ ТРАВМЫ.
АНТРАКТ – СБОР УРОЖАЯ.