– В отпуске, – отодвинул я ее ручку с шипами от горла. – Или ты не видишь, я занят?
Она кивнула на Геннадия, который теперь грыз ножку стула.
– Это не считается.
– Почему?
– Потому что он – ошибка системы. Как ты.
Смерть достала из сумки пергамент. На нем мерцали буквы, складываясь в мой долг: «98 душ».
– Демиурги предложили сделку, – прошептала она, облизывая край стакана. – Вернешься к ним – спишем половину.
– Скажи им, что я предпочитаю быть должником милой девушки, чем рабом ублюдков в тогах.
Она рассмеялась. Звук напоминал бьющееся стекло.
– Тогда собирай души. Начинай с него. – Ее ноготь указал на Геннадия.
Тот в этот момент выигрывал в дартс у собственного отражения в зеркале.
– Эй, Жнец! – крикнул он. – А если я умру, ты меня похоронишь?
– Я тебя кремирую и развею над зоопарком.
– Одобряю!
Ночной кошмар
Спал я плохо. Бессмертие не отменяло кошмаров.
Демиург в маске из жидкого золота дергал за нитки, привязанные к моим ребрам. «Ты – инструмент, – шипел он. – Сломанный, но все еще полезный». За его спиной мерцали камеры-аквариумы с душами. Одна из них билась о стекло – Лия.
Проснулся от того, что Геннадий тыкал мне в глаз какой-то палкой.
– Эй, вставай! Тут твоя подруга пришла.
– Какая еще…
На кухне сидела Смерть. Она ела мои хлопья «Весёлый гробовщик», заливая их виски.
– Привет, солнышко. Я передумала – дам тебе бонус. – Она швырнула на стол кредитку с надписью «Души в кредит». – Возьми. Одна душа в день, процентная ставка – твои воспоминания.
– Отвали.
– Не хочешь – твой зомби станет коллекторским вором.
Геннадий уже примерял мои часы.
– Бляха, – вздохнул я. – Ладно. Где первый клиент?
Первая душа: старик в библиотеке
Он сидел среди гор книг, пахнущих пылью и безнадежностью. На столе – фотография молодой женщины с глазами как у Лии.
– Вы… Жнец? – прошептал старик. Его руки дрожали, перебирая страницы «Божественной комедии».
– Нет, я продавец энциклопедий. Хотите том «Как сдохнуть красиво»?
Старик засмеялся. Звук – сухие листья под ветром.
– Я готов. Только… передайте ей. – Он ткнул в фотографию. – Я не сам ушел. Меня…
Из его рта полезли черные черви. Знакомый почерк демиургов – они любили метафоры.
– Кто? – схватил я старика за плечи.
– Театр… – прохрипел он. – Они в…
Голова лопнула, как перезрелый плод. Вместо мозга – билет на «Фауста». Рядом с местом – пометка кровью: «Твой ход».