– Душа невидима, но она есть у каждого из нас. Тут, внутри…
За те минуты, пока Ёся рассматривал себя в завешенном зеркале, помещение битком заполнили односельчане. Мальчик не чурался тесноты. Он родился и рос в ней. Всего то пару лет назад, когда еще были живы его дед, баба и отец, когда еще старшие братья не уехали из поселка, все пятнадцать членов их семьи спали в этой единственной (помимо кухни) комнате саманного дома. Тут только и могли поместиться стоящие вдоль стен три узкие скрипучие железные кровати для взрослых и один шифоньер. Дети всегда спали посреди зала на полу.
Сейчас на этом месте кружком стояли или сидели, два десятка взрослых людей. Все как один были одеты в темную и старомодную одежду: потертые на локтях пиджаки, помятые брюки; грубые длиные платья, с полностью застегнутой на большие пуговицы горловиной; блеклые платки. В воздухе стоял сильный запах нафталина. Ёся невольно вспомнил бабушкин сундук, в котором она хранила свои вещи, щедро посыпанные огромными таблетками от моли.
Многие из присутствующих опирались на свои посохи. В узкие просветы между скорбящими виднелся обитый черной и красной тканью длинный ящик, расположенный на двух табуретках. Мальчик уже часто слышал, что этот ящик зовется – гроб.
Ребенку с трудом удалось протиснуться сквозь толпу. Обеими руками он боязливо ухватился за края открытого гроба. Сквозь ткань обивки Ёся почувствовал колючую поверхность неотесанных досок и вспомнил, как вчера во дворе перед их домом помогал соседу, дяде Эдику, сколачивать этот гроб. Из горбылей – выпуклых досок боковой части бревен с корой, какие как мусор и отходы валялись возле совхозной пилорамы. Дядя Эдик, как и раньше Ёсин папа, там работал.
– А я ведь этому ремеслу у твоего фатера научился, – сквозь слезы признался тридцатипятилетний мужчина. – И какие только мы с твоим батей заказы не выполняли: гардеробы и серванты; трельяжи, столы и стулья; сундуки и тумбочки. Высшего класса!
– А меня папа научил веники вязать, – счел уместным похвастаться девятилетний сирота.
– Дядя Антон был мастером своего дела. Золотые руки. А как играл! Он же сам себе баян изготовил. Из пяти разломанных. Где-то нехватающие запчасти раздобыл. Как гармонист на всю Актюбинскую область прославился. И музыку сам сочинял. Нам с Идой на свадьбу написал вальс “ За нашим домом растет чилига”.