Как раз после подобного дела я брела
по дороге в поисках места для ночлега. Вырученное золото от продажи
церковной безделушки уже заканчивалось, а мне нужно было найти
крышу над головой. Хотя ночи стояли теплые — близилось начало лета
— оставаться ночевать под открытым небом все же небезопасно. Я уж
было собиралась идти до Тринницы да приютиться где-нибудь в поле,
как судьба преподнесла мне не бог весть какой, но все же
подарок.
375 год от наступления Тьмы
месяц Посевняк
2 день
На пути к очередной деревеньке, путь
мне преградила телега. Кроме возницы да тела, завернутого в саван и
лежащего на дне колымаги, больше никого не было.
Свистнув мужика, я
поинтересовалась:
— Далече ли до села, добрый
человек?
Крестьянин приподнял припухшие веки
и спросонья тупо уставился на меня:
— Чаво орешь-то? Чай не глухой, — он
остановил кобылку, — Не далече, вон за тем поворотом. Я туда же
еду, довезти что ль тебя?
Я оценивающе рассматривала его.
Почти старик, лет под 60, весь седой, с опухшим лицом и стойким
запахом перегара. Он держал веревки вместо поводьев и, казалось,
готов был вот-вот снова задремать. Решив, что возница опасности из
себя не представляет, залезла к нему на телегу:
— Довези.
Мужичок легонько тронул поводьями, и
повозка затряслась мелкой дрожью.
— Одна что ль путь держишь? — искоса
поглядывал он.
— Одна, дядя, — я пожала
плечами.
— И не боязно? А где ж семья-то? Муж
аль отец с матерью?
— Мою семью и всех остальных в
деревне бельгеты вырезали, я тогда по воду ходила до реки, так и
уцелела. Дом сгорел, а село опустело, теперь вот неприкаянная
скитаюся по свету, — тяжело вздохнула, устраиваясь поудобнее.
— Да-а, — протянул возница, — много
вас таких одно время ходило, — откель ты, говоришь? Авось знаю твои
места.
— Из Загарья, — брякнула я первое,
что пришло на ум.
— Хм, не слышал про такое. Видно
далеко ты забралась, — возница почесал в затылке, — так, стало
быть, ты тут совсем одна? — он окинул меня заинтересованным
оценивающим взглядом.
— Так ведь и ты тут совсем один,
дядя, — ненароком показала рукоять кинжала, торчащего из складок
юбки, — а я хоть и одна, но не беспомощна.
Взгляд мужика потух и он, ссутулясь,
отвернулся на дорогу.
— А кого это ты везешь? — я
оглянулась на тело.
— Тебе какое дело? Ведьму я везу,
преставилась она нонче, — буркнул крестьянин, но заметив во мне
неподдельный интерес, смягчился.