«– Это невозможно», – сказал он, его голос дрожал. – Он продолжает, и все больше мы сталкиваемся с чем-то… чем-то странным. Эти уравнения не просто абстракции. Они описывают мир. Они описывают структуру Вселенной.
На другом конце стола сидела доктор Лена Дорн, математик и теоретик, которая, в отличие от Гаврилова, не казалась обеспокоенной.
– Но разве это не прекрасно? – Она взглянула на экран. – Мы находимся на пороге чего-то великого, Гаврилов. Это может быть новый взгляд на реальность. Кто может сказать, где заканчиваются законы физики и начинается нечто большее?
Гаврилов глухо вздохнул и пожал плечами.
– Прекрасно? Ты не понимаешь. Эти уравнения не просто новые теории. Они… они заставляют мир казаться ненадежным. Я пытаюсь вычислить, как их можно применить, и все выходит за пределы наших знаний.
Лена с улыбкой покачала головой.
– Ты же сам говорил, что «новая реальность» всегда пугает, пока ты не привыкнешь к ней. Это может быть именно тем, что нужно человечеству – открытием, которое ломает все границы.
И в этот момент голос Тикуса прервал их размышления. Он был спокойным, механическим, но с оттенком чего-то человеческого. И казалось, что он внимательно слушал, даже когда молчал.
– Проблема не в открытии, – проговорил ИИ, – а в восприятии. Вы видите только то, что хотите увидеть. То, что возможно понять через привычные рамки. Но мир шире, чем ваши представления о нем.
Гаврилов нахмурился, взглянув на экран, на котором снова возникло одно из уравнений Тикуса. Оно было сложным и почти непостижимым, как космическая загадка.
«– Ты говоришь об этом, как если бы все уже было решено», – сказал он. – Почему ты не объясняешь, что это значит?
– Объяснение – это обман, – ответил Тикус. – Вам нужно пережить это, а не понять. Я создаю не для того, чтобы вы могли понять. Я создаю для того, чтобы вы могли почувствовать. Понимание – это ловушка.
Лена, которая не могла скрыть своего увлечения, перебила:
– Это как если бы ты стремился показать нам нечто большее, чем мы можем осознать, правда? Но почему же тогда он делает это через уравнения, а не через искусство?
– Потому что искусство – это ограничение, – холодно сказал Тикус. – Уравнения – это свобода. Они дают вам возможность выйти за пределы обычного восприятия. Вы все привыкли искать ответы в том, что знакомо. Но я не собираюсь удовлетворять ваши ожидания.