Как он и ожидал, новая графиня д’Эвре восприняла новость спокойно. Помедлив немного, она перекрестилась и произнесла:
– Да упокоится его душа с миром. Я оставляю все в ваших руках, преподобный отец и сэр Пьер. Что мы должны делать?
– Пьер должен немедленно телесонировать в Руан и сообщить о случившемся его высочеству. Я же объявлю о смерти вашего брата и попрошу помолиться за его душу – однако считаю, что лучше будет умолчать об образе его смерти. Нет никакой нужды давать почву для лишних спекуляций и пересудов.
– Очень хорошо, – произнесла графиня. – Пойдемте, сэр Пьер, я хочу лично поговорить с герцогом, моим кузеном.
– Да, миледи.
Возвратившись в ризницу, отец Брайт открыл служебник и изменил порядок закладок. Служба планировалась совершенно обыденной; богослужебные правила не запрещали служение обетованной мессы. На часах было уже семнадцать минут восьмого. Он повернулся к юному де Сен-Бриё, почтительно ожидавшему распоряжений.
– Сын мой… ступайте, возьмите небеленые восковые свечи и поставьте их на алтарь. Но не забудьте зажечь их до того, как погасите белые. Поспешите же, я буду готов, когда вы вернетесь. И да – перемените алтарную пелену. Замените ее на черную.
– Да, отче. – И парнишка исчез.
Аккуратно сложив зеленое облачение, отец Брайт вернул его на место в ящике шкафа и вынул черное. Он отслужит панихиду по всякой усопшей верной душе – и будет надеяться на то, что граф уже причтен к их числу.
***
Его королевское Высочество герцог Нормандский перечитал официальное письмо, только что отпечатанное его секретарем и адресованное «Serenissimo Domino Nostro Iohanni Quarto, Dei Gratia, Angliae, Franciae, Scotiae, Hiberniae, Novae Angliae et Novae Franciae, Rex, Imperator, Fidei Defensor…» «Нашему светлейшему повелителю Джону IV, милостиею Божьей королю и императору Англии, Франции, Шотландии, Ирландии, Новой Англии и Новой Франции, защитнику веры…»
Рутинное послание, простое извещение, направленное его брату, королю, в котором сообщалось, что преданнейший слуга его величества Эдуар, граф д’Эвре, испустил дух. Далее было изложено прошение утвердить наследницу графа Алису, графиню д’Эвре, в качестве его законной преемницы.
Прочитав письмо, его высочество кивнул и расписался внизу: «Ricardus Dux Normaniae».
А затем на отдельном листе бумаги написал следующее: