Надя сразу заметила злость Шовкуненко. Он нисколько не утаивал ее в шутках. В разговор вступал редко и делал это, видимо, лишь с умыслом досадить Наде и Тючину. Но Дима на выпады Шовкуненко не обращал внимания и с удовольствием уминал пышный пирог с капустой да по-прежнему ухаживал за Надей. Однако, хватив лишнего, он все порывался прилечь на диван, и когда они попрощались с радушным домом, Дима с трудом выговорил длинную фразу, извинился и побрел в гостиницу. Шовкуненко вызвался проводить Надю. Вдвоем торопливо пошли по улице. Только снег скрипел под ногами.
– С кем вас поселили?
– Вдвоем мы теперь: Люся Свиридова и я.
– Люся? Зачем вам такая соседка?
– Она добрый человек.
– Ошибаетесь, человек добр, если умеет делиться с ближним самым святым: сердцем. Впрочем, вам это непонятно. Фронта не знали. Для вас сердце, – Шовкуненко на заиндевелой панели начертил сердце, пронзенное стрелой, – не так ли?
Надя уткнулась в воротник. Он огромный, злой человек.
Надя задохнулась от обиды и страха.
– Вы не посмеете!..
Шовкуненко ошарашенно застыл перед попятившейся от него фигуркой.
– Скажи мне, что я сделал? Зачем же ты плачешь? Надя, Надя! Как же так, ведь родных у меня нет, кроме тебя. О чем ты подумала, девочка? Даже в мыслях не было… Я не пошл, Наденька! Только упрямство. Дикое, совершенно дикое. Клянусь, я был готов сегодня растерзать Диму, потому что у него больше прав быть рядом с тобой. Он молод…
Надя недоверчиво посмотрела на него и снова пошла рядом, мучительно торопясь к своему угловому дому с одинокой вывеской «Аптека».
– Здесь?
– Да.
– Какой этаж?
– Второй.
– Я доведу до двери.
– Не надо! – Складка губ ее стала жесткой.
– Постойте со мной, Надя.
– Нельзя, поздно.
– Прошу.
– Нет.
Шовкуненко сел на ступеньку. Его спину освещал желтоватый ночник, горящий в подъезде дежурной аптеки.
– Григорий Иванович! Мне нужно идти. Поздно, неловко перед хозяйкой.
– Ну идите.
– А вы? – Надя робко посмотрела на Шовкуненко.
Он не двинулся с места.
– Хорошо, я постою с вами, – сказала Надя.
Дверь аптеки растворилась. Надя посторонилась. Человек задел полы шовкуненковского пальто.
– Простите!
На мгновение их глаза задержались, оглядывая друг друга.
– Жорж?! – поморщился Шовкуненко.
– Привет, Шовкуненко!
Надя с любопытством посмотрела на незнакомца. Клетчатый теплый пиджак, унизанный молниями, словно швами. Вязаная шапка, такое же кашне и замысловатые ботинки, помесь спортивных с сапогами.