Послы вышли, а вслед за ними, после того как гвардеец ударил в ритуальный гонг, начали рассасываться и придворные. Торжественная часть закончилась, и гостей ждал пир. Не слишком роскошный – Шахрион, за годы подготовки приучившийся экономить каждый медяк, не очень жаловал пустую трату денег на яства – но достаточно богатый. Подобающий императору…
«Как же мы все изменились за эти четыре года», – вновь думал Шахрион, глядя на выходящих из зала для аудиенций дворян. – «Как разительно, невообразимо мы изменились» …
Он смотрел на них и ощущал накатывающую волну дурноты, волну безумия, готовую вот-вот прорвать платину здравого смысла и рассудка.
«Я должен уйти отсюда… Нужно увидеть сына»!
Император резко поднялся и, не дожидаясь жены, направился к второму выходу из зала – небольшой двери, расположенной позади трона.
«Нужно… побыть… с ним…на пиру… без меня… справятся» …
Глава 2.
Восьмой день второго месяца весны 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), закат.
– Папа, а как ты это делаесь? – восхищенный голос ребенка вновь вернул Шахриона к реальности.
Как и всегда, присутствие сына заставляло Тень отступать. Ненамного, самую малость, но все же даже такие крохи дарили облегчение.
– Все очень просто, смотри, сейчас покажу.
И Черный Властелин, человек, от одного имени которого простые смертные тряслись в ужасе, принялся складывать бабочку из большого листа бумаги. Потом сын ее раскрасит – мальчик обожал рисовать, и уже сейчас было видно, что у него есть талант.
Кому-то могло показаться, что живопись – не самое лучшее развлечение для Черного Властелина, однако Шахрион, души не чаявший в ребенке, и не думал ворчать по этому поводу. В конце концов, кому станет хуже если будущий император вырастет неплохим художником?
Мальчик внимательно наблюдал за тем, как большой тонкий прямоугольный лист превращается в существо с крыльями. Император улыбнулся, не обращая внимания на доносившийся откуда-то бубнеж Тени. Да, тварь отступила, но она и не думала уходить насовсем. Если бы все было так просто…
– Вот, бери, – он передал сыну бабочку и тот радостно засмеялся, держа по крылатой игрушке в каждой руке.
– Я люблю тебя, папотька.
– И я тебя, ежонок, – Шахрион погладил сына по голове. – Ты даже не представляешь, как сильно.
Ребенок зажмурился от удовольствия и весело засмеялся, радуясь тому, что вечно занятый отец нашел немного времени для игры. Черный Властелин улыбнулся одними губами – на душе у него скребли кошки.