Олень не мог знать, что снилось человеку.
…
Меч. Меч в камне. Тени. Тьма. Меч рассекает мрак. Меч стонет, плачет, меч кричит. Но тьма бездушна и нема.
Глаз. Глаз скверны. Глаз и тьма. Яд прожигает до нутра.
Смерть. Земля принимает смерть огня.
Но рухнет тот, кто должен пасть: без воли не спасти себя. Рухнет зверя пасть .
…
«Бежать. Бежать. Нельзя пропасть!» – олень почувствовал движение рядом. Солнце поднялось. Как поступил и олень, как поступил и человек.
Они смотрели друг на друга один удивленнее другого. О шрамах на теле напоминал только порванный килт, и мужчина не мог поверить, что сам Дирнахеил излечил его. Безымянный мозолистой рукой ощупал грудь, лицо, на котором в утреннем свете бледные пятна стали заметнее для оленьего взора.
Вечно грустные глаза человека налились тоскливой лазурью, и он спросил:
– Ох… Великий Дирнахеил, чем должно платить за лечение? Мне плоховато знаком закон богов, – голос был надрывистым, хриплым, прерывистым на кашель.
«Я не сделал ничего и не знаю ничего, что ты говоришь», – олень ответил не открывая маленького рта.
Он наклонил голову, которая покачивалась от слабого ветра, и задумчиво смотрел на человека, завороженного рогами. Не понимал человек, как столь массивный белый рог мог держаться на облачной шее. »Ему впору висеть над камином короля», – подумал тот, но вскоре опомнился.
– Но… Кто ж залечил мои раны? Но как же ты здесь оказался?
«Я не знаю.»
– Тебя послали боги?
«Я не знаю.»
– Живы ли боги вообще?
«Не знаю.»
Мужчина вздохнул и кивнул себе.
– Эта… У меня не так много нажито, но, наверное, должно отдать всё, что имеешь… Можешь ли ты, великий, пойти со мной?
И Дир пошел.
Их путь извивался сквозь лес. Ветви бука задевали человеческое лицо оленя. Листья, смоченные утренней росой, опадали от прохладного ветра, касались бирюзовых серег на рогах – слёзы пели в тишине.
Мужчина, видимо, хорошо знал места: прихрамывая, он упорно разрезал траву, не оглядываясь по сторонам. Бело-бирюзовые клетки килта трепетали на оголенных бедрах.
Они приближались к чему-то, и трепет перерастал в дрожь. Дир чувствовал страх, чувствовал, что человеку надо бежать, но куда – он сам не знал.
За кустом ивняка показался черный дым в небо. Деревня из нескольких домов горела. Воспоминания ужаса поднялись в мужчине. Он бежал не от деревни, не к ней.