Я хотел умереть.
Нет, я жаждал смерти. Молил её, умолял, чтобы всё это закончилось, но оно не заканчивалось.
Иногда, когда я уже почти проваливался в забвение, приходили сапоги. Крепкие, тяжелые, они останавливались рядом, нависали. Вливали в меня какую-то мерзкую жижу – горькую, вонючую, противную, иона убирала боль идобавляла сил. Чтобы я не умер. Чтобы я снова и снова окунался в этот ад.
И так раз за разом.
Падение в пустоту.
Боль.
Тьма.
Возвращение в реальность.
Смрад.
Безумие.
Я не знал, сколько ещё смогу выдержать.
В один из таких периодов начались новые испытания.
Меня снова вытаскивали из темноты – сначала ледяное ведро воды в лицо, потом грубые руки, что поднимали меня за волосы, волокли по полу, пока внутри всё не сжималось от боли, пока дыхание не замирало, пока я не превращался в разорванный кусок плоти, что еле цепляется за жизнь. А затем бросали на каталку, пристегивали, везли куда-то по коридорам, сквозь которые тянуло смрадом гнили, крови и давно пропавших надежд.
Я не сопротивлялся. Уже не мог.
Каталка остановилась, кто-то нажал на кнопку, и меня вкатили в освещённую комнату. Свет слепил глаза, выжигая остатки сознания. Я не видел ничего. Только этот белый, холодный свет, бьющий прямо в лицо, заставляющий моргать, жмуриться, пытаясь хоть немного скрыться от его равнодушного сияния.
Голос.
Тихий. Спокойный. Выверенный до последнего оттенка.
– Кто ты?
Я не знал, что ответить. Я сам уже не был уверен в ответе.
– Почему ты всё ещё жив?
Хороший вопрос. Мне бы и самому хотелось знать.
– Что ты сделаешь, если окажешься на свободе?
Свободе? Было ли это ещё возможным?
– Твои мысли принадлежат тебе?
Что? Что за дерьмо он несёт?
– Как ты отличаешь сон от реальности?
Я открыл рот, но не смог выдавить ни слова.
– Если ты съешь самого себя, что останется последним?
– Какой вкус у страха?
– Если время здесь не движется, сколько ты уже здесь?
Я не знал, что сказать. Не знал, что думать. Я не знал уже ничего.
А голос продолжал. Спокойный. Уверенный.
– Если ты встретишь самого себя, убьёшь ли ты его, чтобы занять своё место?
– Что больше – бесконечность или боль?
Я трясся. Меня било. Я не понимал, что происходит.
– Если мир за пределами этой комнаты исчез, куда тебе идти?
– Когда ты в последний раз дышал?
Где-то в глубине что-то сломалось. Щелчок, как у костяшки пальцев, когда её выворачивают в другую сторону.