Океан плескался о корпус. Жюстиньена била дрожь. Он безотчетно постукивал кончиками пальцев по морским сундукам. Ночь бури. Что произошло в ночь бури? Жюстиньен закрыл глаза, пытаясь вернуть свои воспоминания. Выстрелы. Крики. Волны, бьющиеся о палубу наверху. Крики помощников капитана, отдающих приказы. Он стиснул зубы. Нет, снова нет. Эти образы ни о чем ему не говорили. Он даже не мог с уверенностью сказать, правдивы ли воспоминания, или же его разум просто реконструировал события постфактум. Возможно, эта картина сложилась в памяти из тех штормов, что он пережил в Бретани, еще будучи подростком. Жюстиньен вдохнул насыщенный йодом воздух. Поднялся ли он тогда на палубу? Образы уже рассеивались. Он застонал от разочарования и стукнул обоими кулаками по капитанскому столу, порезав при этом руку о стекло фонаря. Несколько капель крови утекли в океан. Де Салер выругался и выбежал наружу.
В сумерках пресвитерианский священник с дочерью отправились за снегом, чтобы растопить его. Берроу, английский офицер, натянул на голову меховую шапку, а поверх формы надел вывернутый наизнанку бобровый тулуп. Он сосредоточился на инвентаризации оружия, в то время как Жонас, Жюстиньен и Венёр строили укрытие из досок и кусков паруса. Едва они закончили, как из леса появились охотники с добычей – несколькими зайцами и двумя куропатками. Мясо жарилось на вертеле, а день угасал. Пастор пытался высушить Библию с изогнутыми страницами. Ужин дополнили моллюски и отсыревшие морские галеты, найденные Венёром на месте крушения. Затем были распределены часы ночного дежурства.
Вопрос о маршруте следующего дня так и не решился, но никто его не поднимал. Он словно повис в воздухе между ними, где-то между пламенем и тенями. Берег простирался за спиной Жюстиньена, но это не мешало ему чувствовать кожей необъятную водную массу, густую и грозную, шумящую за плечами. Крупная дрожь сотрясла его хребет, как будто холодные влажные пальцы пробежались по выступам позвоночника. Перед ним, по другую сторону костра, раскинулся лес, а еще дальше – горы. Берег или лес. Два возможных направления: одно четкое и пустынное, другое – более дикое и неопределенное. Если бы Жюстиньену пришлось выбирать одному, он бы подбросил монету. Или, что более вероятно, даже не пошевелился бы.