Когда он протянул руку, чтобы прикоснуться к холодной поверхности мертвой звезды, жемчужина в его кармане взорвалась черным пламенем.
Огонь не жег. Он раскрывал.
Пространство вокруг звезды истончилось, став похожим на гниющую кожу, и сквозь нее Ариэль увидел их. Существа, не принадлежавшие ни свету, ни тьме, с телами из сломанных перспектив и глазами – вереницами бесконечных порталов. Они копошились по ту сторону реальности, методично, как черви, проедая дыры в ткани мироздания.
Один из них повернул к нему нечто, что могло быть головой.
«Добро пожаловать в просветление, Ткач»
И тогда Ариэль понял: его сомнение было не семенем.
Оно было сигналом.
Тело Ариэля больше не принадлежало ему. Под кожей, сотканной из света, что-то шевелилось. Как личинки, выедающие плоть изнутри, но вместо плоти – саму материю его божественной сущности. Он стоял перед зеркалом в своих покоях, вцепившись в края рамы, и наблюдал, как его крылья медленно обрастают чешуйчатыми наростами. Каждая чешуйка была крошечным зеркалом, отражающим не его лицо, а фрагменты иных миров: города из скрюченных костей, океаны кипящей смолы, бесконечные коридоры с дверьми, за которыми слышались молитвы на мертвых языках.
Его священный нож Ткача, некогда сиявший, теперь покрылся ржавчиной цвета запекшейся крови. Когда он попытался очистить лезвие о край мантии, металл застонал, как живой. Из зазубрин сочилась черная слизь, пахнущая гниющими цветами.
Тени стали наглее. Они уже не прятались.
В Зеркальных Безднах, куда Ариэль спускался тайно, земля под ногами дышала. Каждый шаг оставлял углубление, из которого выползали существа, похожие на сплющенных младенцев с крыльями летучих мышей. Они цеплялись за его одежду, щебеча:
– Он ждет. Ты нужен Ему. Ты уже Его.
Один из них впился зубами в его лодыжку. Когда Ариэль сорвал тварь, на коже осталась рана в виде трех переплетенных колец. Она пульсировала, как второе сердце.
Вернувшись в Ткацкие Чертоги, он обнаружил, что его станок исчез. На его месте зияла дыра, из которой доносился стук – медленный, ритмичный, будто гигантское сердце билось в глубине. Края дыры были покрыты влажными ресничками, дрожавшими при его приближении. Ариэль заглянул внутрь и увидел Его.
Существо не имело формы. Оно было сгустком противоречий: перья, слипшиеся с гниющей плотью, глаза, растущие на ладонях, рот, раскрывающийся там, где должен был быть позвоночник. Его голос звучал как скрип несмазанных шестеренок вселенной: