– Ну что же, теперь ты один из нас. – Он хлопнул меня по плечу. – Работа найдётся. Сначала – в трюме, потом посмотрим.
Я кивнул.
Корабль уходил через тридцать дней. Столько у меня было, чтобы понять, зачем Годрик направил «Непокорный» в проклятый водоворот.
Тридцать дней – казалось, что этого времени более чем достаточно, чтобы разобраться в вопросах, которые терзали меня, но с каждым днём загадок становилось всё больше. Работа на шхуне была тяжелой, но честной. Я с головой ушёл в обязанности, стараясь привыкнуть к новому ритму. Боцман Краг сразу дал понять, что на корабле каждый должен тянуть свою ношу, иначе его просто вышвырнут за борт.
«Ночной бриз» был крепко сбитым фрегатом с ухоженными снастями и натянутыми, как надо, канатами. Я драил палубу, загружал ящики и бочки в трюм, выполнял самую тяжёлую работу, которую поручал мне Краг. Боцман был строг ко всем матросам, но, мне казалось, что меня он испытывал особенно. В его холодных глазах не было места добродушию. Он не терпел промедлений, и каждое его слово было словно приговор. Краг был холоден и строг, точен в приказах и не терпел болтовни и уклончивых взглядов, главное – чтобы всё было сделано безупречно и в срок.
Я подружился с моряком по имени Рольф, – коренастым парнем лет двадцати с руками как у старика. Он попал на судно всего за несколько дней до меня и уже успел кое-что услышать. Как-то вечером после тяжёлой работы мы сидели на корме, лениво пережёвывая сухари, когда он вполголоса проговорил:
– Я слышал, как Краг говорил с капитаном… Их разговор – будто ветер сквозняком по трюму прошёл, но я всё же кое-что разобрал. Мы не пойдём в эскорте каравеллы или барка. «Ночной бриз» отправится в одиночку, с особым грузом. Несколько ящиков, не больше, но что в них – не знает даже капитан.
Вскоре капитан сжалился надо мной и велел Боцману выдавать мне в день по три тара, чтобы я мог посидеть в таверне за кружкой эля.
– Но эти деньги вычту из вознаграждения. Сто таров это один ли… А тебе положено семь ли, предположим, брат.
Вечерами я выходил в город в неистовом желании увидеть Аэлиду. Но девушка не встречалась мне, и я даже начал сомневаться, была ли она вообще настоящей или это всего лишь призрачное видение. И тогда, в минуты сомнения, я смотреть на алую нить на левой руке, и понимал, что Аэлида была реальной.