– Не переживай, Фрол! Не пропаду. Себя береги, да скорей вертайся домой! – отвечала Варвара, уткнувшись ему в грудь, чтобы скрыть от мужа слёзы.
…Приезжал Фрол в краткосрочный отпуск за долгие пять с лишним лет отсутствия раза три. И каждый раз дивился стойкости Варвары. Она часто писала ему письма, полные любви и надежды на скорую встречу, умалчивая, насколько тягостно ей жить без Фрола.
А вернулся Фрол окончательно домой лишь спустя почти шесть лет, весной 1920-го года, и тут же неожиданно по предложению Севастьяна на собрании почти единогласно был избран земляками председателем колхоза.
…За круговертью дел Фрол чуть было не забыл про их с Варварой серебряную свадьбу. Напомнил ему об этом Севастьян, с улыбкой слегка толкнув Фрола в бок:
– Фрол, не пора ли зазывать народ на серебряную свадьбу? Али забыл? Люди г’утарят, мол, чево это Фрол помалкиват…
– Так мне и самому не верится, сколь лет то уж пробежало…
Севастьян согласился:
– Да, не мало уже с Варварой прожили, это верно. Мы ведь с Дарьей ещё на венчании вашем были. Эх, молодость… Я то со своей поболе вашево с Варварой прожил, забыл уж, как зачинали с ей жизню. Одно запомнил: старался на свадьбе не пить, што бы апосля не опозориться в брачную ночь. Баба то – кровь с молоком!
Помолчав немного, Севастьян хохотнул:
– Да чево там… С моей Дарьей и сейчас частенько не спим, забавляемся…
Серебряная свадьба Фрола с Варварой прошла, конечно, менее ярко, чем первая, но запомнилась не весельем, а задушевностью. Гостей было немного, в основном немолодые. Севастьян с Дарьей, Кузьминична с мужем, который был в то время ещё жив. Великая Отечественная война ещё предстояла. Секретарь и бухгалтер колхоза в одном лице Авдотья с мужем. Не обошлось без вездесущего Митяя, который всегда был большим любителем ходить по свадьбам, именинам, крестинам.
Может быть, для того, чтобы утолить своё одиночество, не сидеть в четырёх стенах своей маленькой избёнки. Что ему особо там делать? Стол, три самодельных табуретки, кровать, да небольшой сундучок с тряпьём, а на полке у печи – кой-какая посуда, небогатая кухонная утварь.
– Ну, Фрол, ежели честно, – подивил ты нас. Столько годов умудрилися с Варварой прожить. А я от своёй Аграфены сбёг через пять, пока вовсе не дотюкала, – посмеивался Митяй.
– Дак неча было зариться на бабу, котора в два раза поболе тебя! Ты, Митяй, верно, от своей жадности до бабьева полу сначала обженился, а чево с ей, такой большой. дале делать будешь – не подумал, – засмеялся Севастьян.