Не составляло труда понять, что поп был мертвецки пьяным. Рядом с ним стояла растерянная царевна Татьяна Михайловна.
«Хоть бы нынче отец Андрей не срамился», – недовольно подумал Милославский.
Поп вдруг упал и стал биться лбом об пол.
– Ахти, батюшка! – засуетилась Татьяна Михайловна. – Головку расшибёшь!
Распахнулась дверь, и в светёлку прошествовала восемнадцатилетняя царевна Софья Алексеевна.
– Патриарх требует к себе отца Андрея! – равнодушно сообщила она.
Савинов мгновенно протрезвел.
– Матушки-царевны! – заскулил он. – Не погубите! Не выдайте меня супостату!
– Не смеем мы, грешные, противиться патриаршей воле, – жалобно проговорила Татьяна Михайловна.
– Не в нашей девичьей власти – выдавать али не выдавать тебя, – холодно подтвердила Софья и так посмотрела на попа Андрея, что он слова больше не вымолвил.
«Напутал Господь, да простит Он меня, – думал Милославский, глядя на молодую царевну. – Софье надобно было мужчиной родиться. Ничем девицу не проймёшь, ни жалостью, ни памятью об отце. А вот братец её, государь наш, может заступиться за недостойного попа. За что благочестивый Алексей Михайлович так любил греховодника? Не за блуд же и пьянство? Как бы сей срамник опять не угодил в царские духовники».
Но Фёдор не пожелал ссориться с патриархом Иоакимом и выдал ему на расправу попа Савинова. Таким образом новое правление началось с согласия между светской и духовной властью. Молодой царь вообще повёл себя очень миролюбиво: после его восшествия на престол не случилось даже падения Матвеева, ожидавшегося со злорадством недругами последнего. К всеобщему изумлению, новый государь уже на следующий день после похорон отца позвал к себе Артамона Сергеевича. Старый хитрец возрадовался. Значит хворый правитель ищет опору в ком-то сильном и есть возможность укрепиться во власти ещё прочнее, чем прежде. Матвеева даже не пугало то, что ему, возможно, придётся отречься от Нарышкиных: уж больно они были жадными, глупыми и спесивыми.
Когда довольный Артамон Сергеевич шёл к царю, встречные кланялись ему с прежним подобострастием. Ничего, казалось, не изменилось.
Фёдор находился в своём кабинете и сидел небольшом креслице. Обложенный с трёх сторон подушками он выглядел, несмотря на раннее утро, довольно уставшим.
Матвеев поклонился.
– Доброго здравия, государь! Как тебе спалось?