Она завернула последний свёрток, убрала его в свой мешок и кивнула терпеливо ждавшему другу. И они отправились дальше. Они шли и шли, а лесу, казалось, не будет конца. Наконец впереди в просветах между деревьями показалось чистое небо, и скоро ребята вышли в другую долину. Невдалеке вдоль дороги стояло несколько деревянных домов обещанной деревушки.
Ни одного человека не было видно ни на улице, ни на огородах, но стоило путникам приблизиться к крайнему дому, как из него вышел седой, страшно худой старик и слабой, ковыляющей поступью направился к ним. Сергей и Ася остановились. Следом за стариком показалась женщина, из других домов тоже вышли крестьянки – и скоро вокруг ребят столпилось не меньше двадцати человек, едва державшихся на ногах. Бесцветными, слабыми голосами они умоляли:
– Помогите! Мы умираем от голода! Хлеба, прошу! Гизлы напали, отобрали всё для дракона, наслали болезни… Наши мужья вернутся с дальних полей через несколько дней, но мы… не доживём! Мы умрём, если вы не поможете нам!
Ася торопливо раскрыла рюкзак и стала раздавать им свёртки. Изголодавшиеся, они тут же, дрожа и плача, начали есть. Но большинство, откусив кусочек-другой, останавливали себя, снова бережно заворачивали еду в бумагу и, благословляя Асю, неровной походкой уходили в свои дома. Девочка догадалась, что они понесли еду совсем ослабевшим детям, и по щекам её покатились слёзы. Мешок её опустел, а вокруг всё ещё стояло так много измождённых людей, с надеждой смотревших на неё! Она обернулась к Сергею – он уже стоял с раскрытым мешком, и теперь тоже принялся раздавать свои свёртки.
– Да благословит вас Благословенный! – шептали крестьяне и медленно расходились.
Вскоре ребята снова стояли на безлюдной дороге. Возле дальнего дома они увидели сруб колодца и поспешили туда. Пока они пили и наполняли фляги, к ним подошла худая крестьянка с маленькой девочкой на руках.
– Умоляю, дайте и нам хоть чуточку хлеба! Мы не дождёмся возвращения моего мужа! – плача, попросила она.
– У меня ничего не осталось! – в отчаянии воскликнула Ася. – Серёжа, посмотри у себя!
– У меня… тоже больше нет ничего, – странным, глухим и охрипшим голосом, отозвался он.
Женщина зарыдала, прижала к груди ребёнка и, сутулясь, медленно побрела назад. Ася расплакалась, глядя ей вслед. Спутник её угрюмо молчал, стоя рядом. Однако надо было идти. Девочка судорожно вздохнула, усилием воли взяла себя в руки, вытерла ладошками слёзы и снова закинула рюкзак за плечо.