Скель ринулся к чаше, где лежала бесформенная кучка слизи. Не успел я поднять руку, чтобы его удержать, как он нанес ужасный удар трупику моего дружка, разразившись садистским гоготом, и у меня потемнело в глазах от ярости.
Я бросился на него, но волчица успевает раньше. Она ловит своего огонька и прижимает к себе.
– Только тронь его, и я порву тебе глотку! – угрожающе шипит она.
Гнев душит меня; я бросаюсь к волчице, стиснув кулаки.
– А если он еще раз приблизится ко мне, я его утоплю!
Скель спрятал голову в ладонях хозяйки и показал мне язык.
Волчица уставилась на меня, и я понимаю, что ненависть, горящая в ее желтых глазах, это отражение ненависти, которую она читает в моих. Уж будьте уверены, до конца нашей учебы я не позволю ей устраивать такое.
Она капитулирует, отворачивается, и я неожиданно становлюсь героем дня. Жоэль и Колен хлопают меня по плечу и тормошат, ученики поздравляют с тем, как я классно осадил волчицу. Тот факт, что Колен спустя минуту ускакал за нею, не испортил чудесного момента.
Тогда-то до меня дошло, что я сделал. Я замахнулся на элементаля ВОЛЧИЦЫ-ОБОРОТНЯ! Оборотни охотятся на вампиров. Они их даже едят, если то, что мне рассказывала мать, правда.
А волчица пригрозила порвать мне глотку, или мне это приснилось?! Ох, незадача… Она пообещала меня убить, а я с ней играл в гляделки. «Кто первый сморгнет, тот проиграл». Я умру. Все умрут. Я хочу домой…
– Симеон? – окликнул меня Жоэль.
– Что?
– Погляди-ка! – он указывает на чашу, забытую на столе.
Из нее струился зеленый свет, и моя паническая атака мгновенно прошла.
Две светящиеся ручки, малюсенькие, меньше мушиного крылышка, более драгоценные, чем бриллианты самой чистой воды, ухватились за край сосуда.
Зачарованный, я упал на колени, не спуская глаз со стола.
Язычок зеленого пламени вырос наверху круглого тельца – мой огонек потихоньку пробуждался.
Он зевнул, и у меня дух захватило от такой прелести. Он как котенок, но в двести раз очаровательнее.
Сначала открывается один глазик, невероятно синий. Потом другой. Он немножко косит, но, моргнув несколько раз, выравнивается.
Я улыбаюсь во весь рот и шепчу:
– Рад тебя видеть, Кальцифер, меня зовут Симеон.
В то утро я проснулся с трудом.
Это не удивительно, если учесть, что обычно в этот час я только ложусь и что я, конечно, не потрудился заранее изменить расписание сна, потому что «мне это не нужно, я буду сам решать». К тому же сегодня начнутся занятия, а это немного напрягает. Я смотрел, как Жоэль и Колен выпрыгивают из постелей, и Колен тут же валит Жоэля на пол, потому что тот по привычке хотел открыть ставни; и я сказал себе: вот она, настоящая жизнь.