– Депрессия кажется не таким уж плохим вариантом.
Мы вышли из дома довольно быстро. Погода на улице менялась в считанные секунды, и ветер, чуть ли не сносящий все вокруг, сейчас легонько поддувал в затылок, в то время как дождь, идущий стеной перед нашим с Мишель выходом, напоминал о себе только огромными лужами.
В отличии от меня, Миша не любила метро, хотя в автобусах порой было теснее, чем в подземке. Она спихивала это на страх замкнутого пространства, и когда спускалась глубоко вниз, чувствовала нарастающую панику, что перевешивала любой аргумент. Но сейчас, не смотря на свой страх, она с опаской и некой тревожностью, переступила через себя и спустилась. Не знаю точно, ради меня ли, или ради чего-то другого, но я невольно словила себя на мысли, что это значимо.
– Между прочим на одной из станции иногда появляется удивительная личность. Он прозвал себя Бродячим Псом. Он философ.
– Бродячий пес… – задумчиво повторила Мишель, присаживаясь на свободное место в вагоне. Как только поезд двинулся, подруга нервно дернулась, не придавая этому значения. – Надо же! Я столько упускаю.
Я ничего не ответила. Лишь рассмеялась с ее слов и только.
Проделав недолгий путь от станции метро до здания Крауз-холла, мы оказались у входа и я остановилась.
Томительное предвкушение, в котором я пребывала весь долгий день оставался позади и за дверями находилось то, чего я желала больше всего на свете.
Однажды, я услышала фразу. Единственное, через что человек может оставить след на этой Земле – это искусство. И я полностью с ним согласна. Я делала все, для того чтобы достичь своей цели, подавала заявки во многие издательства, писала письма и ждала ответа. Активно вела социальные сети, публиковала различные работы. В институте зарекомендовала себя, как талантливого фотографа, и хоть там, в учебном учреждении, это не играло особой роли, я все равно выкладывалась в этом на все сто, что было важно лишь для меня. Я должна была показать свой уровень, должна была доказать всем и самой себе в том числе, что я стою намного большего. И в частности, я хотела оставить след в память об отце.
Он бы этим безусловно гордился.
Он бы гордился тем, чего я могла достичь.
Прямо сейчас, я достигну этого. Достигну того, о чем думала беспрерывно на протяжении многих лет. И от осознания этого, руки начали дрожать. Моему воодушевлению не было границ, и я, стоя на тротуаре, разглядывала вывеску зала, принадлежащего Крауз-холлу и улыбалась одним только мыслям. Скрестив пальцы, я начала подниматься по ступенькам.