Когда погибших увезли в морг, а Толяна отправили в больницу, Михаил зашёл к Любашке. У девушек, живших в одной комнате общежития, собралась компания. Сидел геолог Василий, молодой специалист, с подругой, Ниной, с которой он встречался и, по всей видимости, дело, как и у Любашки с Михаилом, шло к свадьбе. Пришли, Жора – буровик, и Махмуд Оскаралиев. Из всех проходчиков, самой колоритной фигурой был Махмуд. Было ему лет 25 не больше, по внешнему облику – это был стопроцентный цыган, но он говорил, что он узбек, воспитанный детдомом. Ростом был не выше 160 сантиметров, а когда его спрашивали: «Сколько же ты, Махмуд, весишь?» Он отвечал: «Это как посмотреть, если в спецуре, да в сапогах, да с перфоратором и колонкой, то килограмм на сто потяну, ну а если без всего этого, то у меня наилегчайший вес». За работой Махмуда наблюдать было одно удовольствие, это был проходчик высокого класса, работал быстро, красиво и приходилось удивляться, как это он управлялся с перфоратором, а не наоборот. Махмуд работал красиво и красиво же пропивал деньги. Когда он получал вместе со всеми получку и ребята звали его выпить водочки, он заходил и спрашивал: «Вы что пьёте, такую мазуту? «Вот что нужно пить», – он, доставал и ставил на стол коньяк. С получки набирал конфет, шоколадок, тогда поселковые детишки бегали за ним, и он их угощал. С шампанским, и с шоколадом он появлялся у Лидии, то есть пить начинал красиво, напившись, одаривал всех женщин конфетами и шоколадом, парней поил коньяком. Скоро пропивался, и когда деньги кончались, ребята его спрашивали: – Махмуд, мазуту пить будешь?
– Наливай, чего спрашивать, тогда он мог пить и одеколон. Пропитых денег не жалел. До следующей получки или занимал, или питался в столовой под карандаш. Свои долги он отдавал в первую очередь, поэтому буфетчица его кормила без лишних разговоров, имея выгоду, так как Махмуд не мелочился и платил ей всё, сколько она ни называла. Давала ему продукты под запись и продавщица.
Maxмуд сидел за столом, а на столе, кроме шампанского, стоял и его любимый напиток – коньяк. Выпили за погибших товарищей, потом за христианский праздник Троицу, а потом за Махмудом пришли друзья и увели его, за ним разошлись и парочки. Михаил с Любашкой пошли на своё место, в старый, брошенный посёлок. Шли, молча, Люба вспоминала, как и с чего они начали с ним встречаться.