«Галлюцинации? – напрягся Туманов. – Не к добру это… Ох, не к добру…»
Его кулинарный пыл тотчас угас, и он чисто механически принялся поглощать недостроенную конструкцию, всё еще неназванного нового блюда вечера.
С тарелкой в руках писатель задумчиво прохаживался по дому. В какой-то момент вилка так и застыла на полпути, не добравшись до его рта. Туманов с удивлением заметил на своем рабочем столе старую керосиновую лампу. Стекло ее было изрядно закопченным, а сам допотопный светильник выглядел так, будто его долгое время хранили на заброшенном чердаке. Толстые слои пыли и ржавчины надежно укутали ламповое «тело».
«Кто-то из знакомых подшутил, – с вероятной долей уверенности предположил Туманов. – Сюрприз вроде как…»
Нужно сказать, что всякого рода приятели и приятельницы раньше частенько захаживали к нему в гости, бывало, что и без его ведома. В былые времена он гостеприимно раздавал ключи от своего жилья близким людям. Но их давно не было видно. Крепкие дружеские связи постепенно потухли и истлели, словно сгнившая веревка.
«Ну и хорошо. – Туманову даже стало радостно от такого необычного знака внимания. – Но могли хотя бы немного почистить свой подарочек!»
Отставив тарелку с недоеденным ужином, писатель, схватив лампу, вертел ее перед носом и пристально разглядывал.
Старинная штуковина из стекла и металла выглядела довольно простовато, никакими дизайнерскими изысками не обладала. Вот только едва заметные неизвестные символы на корпусе вызвали любопытство писателя. Правда, ненадолго, Авдей почему-то решил, что символы оставил первый владелец лампы – пометил свое имущество под действием собственнических мотивов.
Туманов потряс лампу – ничего не булькало, внутри было пусто. Он попытался отсоединить стекло, но оно не поддавалось. Прикладывать значительные усилия он не решился, опасаясь повредить хрупкую колбу. Авдей заглянул через горлышко внутрь – фитиля в горелке не было.
Немного подумав, Туманов всё-таки решил привести лампу в божеский вид. Однако никакие старания и никакие чистящие средства не сумели хоть как-то воздействовать ни на лампу, ни на прокопченное стекло.
С изумлением Авдей снова вертел ее перед собой и не решался выпустить из рук.
«Да что это такое?..» – Писатель старательно гнал от себя напрашивающиеся мысли. Но тот пугающий неизвестный голос запечатлелся в памяти так глубоко и основательно, что теперь он казался уже не таким нереальным и вовсе не продуктом сна.