Хотя, он иногда и проводил с ним время. Это, в основном происходило в субботу, когда наступал банный день. Шел с ним вместе в баню, которая стояла у них в задах дома. Теперь там этой бани нет. Когда строился этот каменный дом на банном месте, отец его снес, перенес чуть ниже.
А в бане они мылись подолгу всегда. Отец несколько раз выбегал в предбанник, после парилки с веником, а оттуда задыхаясь от нехватки воздуха, кричал на него. «А ну, плесни еще на каменку, сынок. Сейчас я снова войду, попарюсь».
После бани – это всегда у них, как обязательное, чаепитие дома. Мама им уже все приготовила для этого. Самовар медный, древесным углем топленный, дымит паром, ожидая их прихода из бани. На столе еще домашний свекольный квас. Он больше всего любил эту мамину квас. Он был такой золотистый, полусладкий, пенный. Сколько не пей, все было мало, казалось, тогда ему. А отцу еще мама, ставила на стол графин с вином, собственного домашнего производства. Он, разморившись после бани, распарено сидел всегда на диване у стола и лениво цедил это вино и кваса. А ему, что еще надо было? Попил вдоволь кваску, бежал на улицу, к уличным друзьям. А его мама, освободившись от домашних дел по дому, трусила уже по протоптанной тропинке в баню. Одна, с небольшим тазиком. В бане она еще, после, затеет небольшую стирку.
Что и говорить, жили они тогда дружно. У отца тогда работа была. И страна тогда, вроде, была стабильная. Не важно было, кто тогда там со страной правил: Брежнев, или Горбачев этот. Цель все равно, словесная какая – та была, у людей в их жизни. Пусть это даже, в плакатном, телевизионном варианте Горбачева. Да и у него – как ни как, он был в деревне все же, самым главным рупором – парторгом. И он, а и правда, гордился своей должностью. И не помнит он, чтобы отец его принизил в деревне кого – то, отругал при всех. Да он, вроде, а и правда, ко всем ровно, кажется, относился. Даже этому горбачу – слово блуду. И вот, на те, с приходом к власти этого Ельцина, тут же почему – то, торопливо расформировали колхоз. Короче, за – бол – тали тогда глубинный народ. И он после, никому не нужным стал. И это, сорок пять лет. Получилось, у него кончилась жизнь. Как и у многих в этом сообществе людей. И ради чего? Да и зачем надо было разрушать страну? Один раз ведь страну, уже ломали в начале века. Что вышло? Расстрелы, лагеря, Колыма, цензура, да и побег лучших людей за рубеж. Неужели? Снова, это повторится?