– Ванюш, я хочу, чтобы ты проявил немного терпения и уважения к Павлу Семёновичу. Он хороший человек. – Я стараюсь говорить строго, но, замечая печаль и непонимание в глазах сына, опять сдаюсь, начиная уже молить: – Сыночек, ну, пожалуйста, родной мой. Я же тебя не этому учила.
– Ладно, – протягивает Ваня, поднимаясь с места. – Давая я помогу тебе, что ли?
– Ты моё счастье, – улыбаюсь сыночку и начинаю доставать тарелки, подавая Ване.
Подхожу к печке, где на небольшой лежанке стоит свекольник, что утром успела сварить. Я наливаю, а Ванюша ставит на стол.
На кухню входит Паша, поправляя штаны на подтяжках, в рубашке с закатанными рукавами, и гордо говорит:
– Я там тебе кран починил, Леночка. Подтекал он. Всё же мужика не хватает в доме, – добавляет Паша и усаживается на место, где всегда сидит Ваня.
Бросаю встревоженный взгляд на сына и понимаю, что у него сейчас глаза дёргаться начнут. Так и хочется половником треснуть Пашу по лбу, чтобы думал, что говорит. Но либо он идиот, либо действительно не замечает.
– Спасибо, Пал Семёныч, – говорю я, так как ответить что-то нужно.
Паша же сидит за столом гордый и довольный, не замечая, что сейчас может что-то произойти. Оглядываю всё вокруг, надеясь, что Ваня ничего не успел насыпать Паше в свекольник. Вроде всё в порядке.
– Сынок, садись на моё место, – говорю Ване.
Вижу, что сыну не нравится вся ситуация, но он смиряется, хотя взгляд более чем красноречивый. Мой мальчик обижен и недоволен.
– Хорошо, мам.
Я достаю хлеб и подаю на стол в надежде, что Паша сейчас начнёт есть и больше ничего говорить не будет.
– А знаешь, что я подумал, Леночка? – спрашивает Паша, принимаясь за свекольник. – Нужно Ивана взять с собой на охоту. Хоть какому-то мужскому увлечению научу парня.
А я думала, хуже быть уже не может.
Ваня медленно поворачивает голову в мою сторону, а в его глазах так и читается вопрос: «Мне продолжать молчать, мама?!» Я даже слышу интонацию, с которой он может задать его, и самой взвыть охота.
– Давайте мы поедим для начала, Пал Семёныч, – предлагаю я первое, что приходит на ум. – А после…
– Заходи, заходи, соколик. – Я слышу громкий голос бабули и даже выдыхаю.
Бабушка сейчас поможет разрулить всё, но мозг начинает усердно бить тревогу. Кого это бабуля назвала соколиком?
– Ой, здравствуй, баба Глаша. – Паша расплывается в фирменной задорной улыбке.